На насущные вопросы гомельчан во время прямой линии «Ведомостей» отвечал богослов, педагог и религиозный публицист, насельник Свято-Никольского мужского монастыря архимандрит Савва (Мажуко).
Кладбище – это отражение мира живых
– Добрый день. Меня зовут Татьяна. Я серьёзно отношусь к проблеме экологии, и особенно перед Радуницей в нашей семье остро встаёт вопрос о покупке пластиковых цветов. Мне интересно, как церковь смотрит на это повальное увлечение пластмассой?
– Прекрасный вопрос. Но церковь тут вообще ни при чём, потому что в большей степени всё, что связано с убранством наших кладбищ, могил, это принадлежность фольклору и этнографии и никак церковным уставом не регулируется. Мне не нравится этот кладбищенский ажиотаж и могу сказать не как священник, а как обычный человек, что пластиковые цветы не только засоряют окружающую среду, это ещё и пошлость.
– Согласна. И ещё люди меряются букетами: у кого больше, богаче и красивее…
– Это крестьянское сознание, мы всё время оглядываемся: «А что скажет сосед?» Нужно самому брать за себя ответственность. И то, что вы задаётесь этим вопросом, говорит о том, что люди меняются и общество идёт в сторону более здорового отношения к этим вещам.
– Но что на кладбище с собой брать?
– Вы можете купить веточку хризантемы, и этого будет достаточно. Сейчас в моде минимализм, зачем мусор плодить? Вообще, кладбищенская культура отражает состояние общества. Хочешь понять, чем люди живут, присмотрись к миру умерших, а там – пошлость, отгороженность, суеверия и предрассудки. Ставят оградки – и нам почему бы не поставить? Чтобы всё как у людей! Кладбище – зеркало для мира живых. Как в жизни мы расколоты, отгораживаемся друг от друга, так и могилки у нас представляют собой неприступные крепости. Я бывал в разных странах, и, например, во Франции кладбища чистые, прибранные и скромные, там нигде нет оградок. Там выработаны определённые правила, которым все следуют. И ни разу я не встречал наших безвкусных, кричащих, китчевых венков, искусственных цветов, которые мы покупаем и ставим не потому, что это красиво или нужно, а по принципу «не хуже, чем у других». Но ведь это дикость! Когда наше общество станет более открытым, это отразится и на кладбище.
– Здравствуйте. Отец Савва, часто люди оставляют цветы на местах трагедий, например, на обочинах дорог, устанавливают там крестики. Можно ли это делать? Я понимаю, память о погибшем… Но порой едешь мимо, и как-то не по себе становится.
– Есть такой обычай. Но никакого отношения к церкви или христианству он не имеет. Почему люди это делают, я не знаю. Может быть, хотят таким образом память сохранить. Мне, например, это не мешает, но это опять же вопрос к нашей общей культуре.
Ваш дом – часть вашего тела
– Отец Савва, до вас дозвонился Павел. Понимаю, что тема набила оскомину, и всё же хочется узнать, можно ли целовать икону во время эпидемии коронавируса? И обязательно ли это в принципе делать в храме?
– В этом вопросе есть два важных момента. С моей точки зрения средства массовой информации повинны в нагнетании истерии и паники по поводу этого вируса. Не по вирусу корона, понимаете? Мне кажется, к этому относиться нужно спокойно, потому что от бескультурья на дороге гибнет гораздо больше людей, чем от отсутствия марлевых повязок. Что касается целования икон, вас никто не заставляет их целовать. Приди, постой, помолись. Мы должны понимать, что целование иконы – это жест почтения и любви. Он происходит от избытка сердца. Нет никаких церковных постановлений, которые бы говорили, что в этот момент службы ты обязан поцеловать икону. Особенно это касается церковных людей, которые думают, что ты обязан захотеть поцеловать икону. Мы живём в свободном мире, и наши отношения с Богом свободны. И не надо никого укорять в маловерии или шантажировать религией. Или навязывать чувство вины: «Какой же ты верующий, что боишься поцеловать икону?»
– Батюшка, скажите, какие иконки должны находиться в доме? Есть ли особые правила? И нужно ли вообще это?
– Никаких церковных предписаний относительно того, какие иконы вы в доме ставите, как их располагаете, не существует. В Типиконе, в книге, которая описывает церковный устав, есть такой принцип: «келия устава не имеет». Никто не вправе вам предписать, какие молитвы дома читать, какие иконки ставить и ставить ли вообще. Пить ли святую воду, молиться ли на коленях или сидя, молиться в халате, костюме, в брюках, в платке и так далее – никто не вправе вам это диктовать. Это вопрос вашей личной культуры, религиозности и интенсивности вашей духовной жизни. Я знаю христиан очень глубокой духовной жизни, у которых дома вообще можно иконку не встретить. Они не считают это необходимым. Ваш дом – это часть вашего тела. Как чувствуете своё тело, так это отражается и в вашем доме. То, что у вас висят иконы на каждом углу, не говорит о том, что вы живёте духовной жизнью. Это говорит всего лишь о том, что таков ваш стиль благочестия, вы так себя выражаете.
– И ещё вопрос. Люди из паломничеств часто привозят много иконок. Вот иконка из Иерусалима, эта – из Соловецкого монастыря. Это похоже на то, как люди из путешествий привозят магнитики на холодильник…
– Сейчас люди не очень чётко различают паломничество и туризм. Паломничество – это духовное путешествие, отражение твоего внутреннего пути, это всегда событие. Я не понимаю людей, которые без конца ездят куда-то по бесчисленным святым местам. К паломничеству люди готовятся. Моя прабабушка, например, ещё до революции ходила в Киев в лавру пешком. Это было единственное событие за всю её столетнюю жизнь, и всегда она его вспоминала. А туризм – это коммерческое предприятие, и отношения здесь товарно-денежные, что, кстати, совсем не зазорно. Плохо, когда туризм выдают за паломничество. Вокруг туризма много атрибутов, связанных с сувенирами. Из святых мест тоже что-то привозят: сухари, землю, иконки… И тиражи этих иконок меня очень тревожат. Пусть будет одна, но ценная для человека. А все эти бесконечные календари, иконки, крестики – это признак духовной незрелости и, я бы сказал, даже пошлости. Мне кажется, что всё это на грани кощунства. Да и сами монастыри очень грешат, когда гонятся за рублём и превращают святые места в торговые точки. А с другой стороны, люди, которые поддаются этой религиозной суете, туристической истерии, они тоже ничего хорошего из этого не получают.
– Ну а если уже накопилось много иконок, что с ними делать?
– Не знаю. Нам в церковь мешками их приносят, а мы не знаем, что с этим делать. Я этого не понимаю. Церковь, к сожалению, тоже на этом спекулирует. Мы постоянно тиражируем иконки, продаём, раздаём. И получается такая, знаете, духовная инфляция. Эти вещи уже никому не нужны, они не ценны, перестают быть значительными. Именно поэтому церковному человеку очень важно культурно развиваться в светском смысле, чтобы воспитывать вкус к вещам настоящим, чтобы чувствовать ложь этого религиозного ширпотреба, который нас со всех сторон окружает.
«Христианин –это человек, который учится смотреть на этот мир глазами Бога», – Савва (Мажуко)
Бог не заглядывает людям в тарелку
– Добрый день. Я строго пощусь, но можно ли иногда делать послабления?
– Вообще меня удивляет эта потребность нашего человека непременно спросить у кого-то разрешение. Часто, конечно, сами священники спекулируют на этой теме. Бывает, ко мне подходят с просьбой: «Благословите, батюшка, вкушать молочное». Я им говорю, что те предписания о посте, которые есть в календаре, взяты из Типикона, который является уставом мужского монастыря. Если вы не монах, эти предписания вас вообще не касаются. Это та вещь, которую обычно стесняются говорить, но это так. Мне очень сложно людям объяснить, что им не надо ни у кого брать разрешение на то, как пообедать. Бог не заглядывает людям в тарелку.
– У меня день рождения в пост. Сам я соблюдаю пост, но как быть с гостями? Какие блюда подавать? Можно ли выпить вина?
– Принцип очень простой, который я уже озвучивал, «келия устава не имеет». Если у вас день рождения, если вы хотите встретить его в кругу друзей, не нужно кокетничать: или вы оказываете людям гостеприимство, или вы изображаете религиозную озабоченность, то есть попросту лицемерите. Символом такого религиозного лицемерия, на мой взгляд, является постный майонез. Мне как-то подарили постный торт… Ребята, если вы хотите съесть торт, возьмите и съешьте его! Если нужен майонез, купите и сделайте салат с майонезом. Если вы хотите встретить друзей, то сделайте это так, как вам позволяет ваша культурная зрелость, вкус и ваше гостеприимство, – накройте стол, выпейте вина, красиво проведите время. Дело не в том, что церковь осуждает винопитие, нет. Вопрос в культуре. В нашем обществе проблема не в алкоголизме или в каких-то излишествах, а в отсутствии культуры досуга. Люди не умеют отдыхать. Но я смотрю на молодых людей, и у меня есть очень оптимистичные прогнозы. Те люди, которые следят за питанием, занимаются фитнесом, на мой взгляд, и в культурном отношении, и в религиозном ближе к христианству, чем те, кто боится своего собственного тела, находится в плену стереотипов и религиозных предрассудков.
– Меня зовут Полина. Во многих семьях часто кодируют людей от алкогольной зависимости. Можно ли подходить таким людям ко причастию, так как в таинстве используется вино и человек в принципе может сорваться?
– Вопрос причастия – это всегда личная история. Человек, который кодируется или же проходит какую-то терапию, должен этот вопрос решать со своим духовником внутри той общины, которой он принадлежит. Здесь нет каких-то универсальных решений.
– Хочу спросить о грехах. Я страдаю алкоголизмом. Осознаю, что это плохо, лечился, кодировался. Но всё равно не могу справиться. При этом люди говорят, что я неплохой человек, добрый. Скажите, это более страшный грех, чем не пить и, к примеру, быть злым негодяем?
– Вы неправильно ставите вопрос. Нет такой градации – менее или более грешен… Эта установка неверна в корне. У нас самый распространённый вопрос: «Батюшка, а не грех ли стирать в воскресенье, а не грех ещё что-то там делать?» Сам этот вопрос некорректен, это вопрос культурного и религиозного детства нашего общества. Мы уже давно из этих пелёнок выросли. Но если вы пьёте, значит, вы свою внутреннюю проблему, внутреннюю чёрную дыру заливаете. Эту проблему хорошо бы найти, может, она из детства, юности. Очень часто это связано опять же с тем, что человек не умеет отдыхать. В этом смысле можно поработать с психологом, психотерапевтом.
– Здравствуйте, отец Савва. У меня к вам два вопроса. Какой грех считать смертным? И второй вопрос – ответственен ли человек, который даёт милостыню, за судьбу этих денег?
– Сразу отвечу на второй вопрос. Попроще относитесь. Вы дали человеку деньги – и нечего думать о том, как он их потратит. Даже если он пойдёт и опохмелится, ну и что – иногда человеку надо… Самое важное слово, которое звучит в Евангелии от Луки, – это глагол «сжалиться». Так вот, человек, который способен сжалиться, тем самым уже приближается к Богу. Что касается смертного греха – это термин, который мы заимствовали из западного богословия, и здесь есть ненужные усложнения. В Евангелии же всё чётко и понятно сказано. Во время Страшного суда Господь не задаст вопросы, вычитал ли ты все правила, сколько ты молился, был ли ты монархистом, получил ли ты высшее образование? Там простые вещи: «Я был голоден, ты меня накормил», «Я был в темнице, ты меня посетил», «Я был нагим, ты одел меня». Самые простые вещи. Не нужно смотреть на классификацию грехов, просто делайте добро, кому можете и сколько можете. Сделайте этот мир лучше.
Три «икса» жизни – хамство, халтура и халява
– До вас дозвонилась Елена. Часто в церкви сталкиваются с тем, что бабушки, которые прислуживают в церкви, делают замечания. И из-за страха сделать что-то не так, некоторые не хотят идти в храм. Как быть?
– Это вопрос даже не к церкви, а к цивилизационному климату нашего общества. Ведь старушки не с луны свалились, это наши бабушки, тёти, соседки. В церкви точно такие же люди. Я бы призвал воздержаться не только от хамства в церкви, а воздержаться от хамства вообще. Когда-то я для себя определил три «икса» русской жизни
– хамство, халтура и халява. Мы почему-то считаем, что в каких-то местах это позволительно, а в каких-то – нет. Мы должны искоренять эти вещи везде. Нам кажется, что если мы примем какое-то постановление, чтобы была административная ответственность, будет какой-то толк. Мы наблюдаем это в отношении учителей, учеников. Но эти проблемы всё равно так не решить. Потому что это вопросы морали, то есть зрелости самого общества. И то, что мы эти моменты переживаем кризисно, означает, что в моральном отношении мы просто деградируем, и уровень хамства, халтуры и халявы, по моему мнению, к сожалению, растёт.
– Вас беспокоит Леонид Васильевич. Я верующий человек, но, как и некоторые мои знакомые, думаю, что Бог внутри. Зачем вообще ходить в церковь?
– В церковь мы ходим не для того, чтобы свечки ставить или избежать ада. Церковь – это сообщество людей, собранных вокруг Христа. Если вам нужно определение церкви, то оно в литургическом возгласе: «Христос посреде нас». В древности, когда на литургии звучали эти слова, люди обнимались, причём не посторонние люди, а друзья, которые собрались вокруг Христа. Если вам в церкви некого обнять, значит, вы до сих пор не в церкви. Я говорю не о приходе, а о дружеском круге, о друзьях-единомышленниках, которые собираются в церковь. Церковь – это не здание, не религиозная организация, не духовенство, а люди, которые живут Христом.
– …Но церковь часто сравнивают с сектой.
– Во-первых, церковные люди сами дают повод так думать. У нас есть с этим большие проблемы, потому что церковное общество привыкло к изоляции. Религиозные люди вообще склонны к тому, чтобы выстраивать свою параллельную реальность. Когда они выстраивают своё культурное и религиозное гетто, то автоматически противопоставляют себя всему остальному миру – это и есть секта. Церковь Христова замыслилась в Священном Писании как открытое сообщество.
– Какова же судьба церкви в дальнейшем, на ваш взгляд?
– Мне кажется, что православная церковь рано или поздно пойдёт по пути количественного уменьшения и повышения качества. И в этом смысле я очень рад тому, что наше общество становится секулярным. Однажды мода на крещение, на венчание уйдёт. Когда крестить мы будем тех людей, которые действительно в церковь ходят. Когда отпевать священник будет своего прихожанина. Когда в церкви все друг друга будут знать по именам. Когда это будет действительно община. А пока мы будем делать вид, что мы – народная религия, ничего хорошего из этого не выйдет. Мы превращаемся не в церковь, а какую-то идеологию, или псевдоидеологию.
Вопрос от журналиста
– Отец Савва, сейчас Великий пост, время размышлений о Христе, смысле жизни и смерти. Что как священника вас больше всего волнует в эти дни, о чём хотите сказать людям?
– Меня волнует, что для верующих людей в церкви важно всё что угодно, только не Христос. А время поста – это как раз время духовных упражнений. И смысл поста не в том, чтобы что-то съесть или не съесть. Великий пост – это всецерковное духовное упражнение по созерцанию Креста Господня и Воскресению, это Страсти Господни и Пасха. Вот это – предмет размышлений, молитвы, созерцаний. А мы чаще всего во время поста говорим о еде, пускаемся в религиозную суету… На самом деле, это всё так мелко, так грустно… Если бы мы правильно постились и наша мысль была со Христом и с Евангелием, эти вопросы вообще бы никак не звучали. Но поскольку мы о чём угодно говорим, только не о Христе, мы так и не доходим до самого важного, до самого ценного, что христианство даёт человеку. Мы всё время стелемся мыслью по поверхности земли, остаёмся на уровне религии. А христианство – это не религия. Христианство – это Христос посреди нас. В христианстве есть религия, но христианство не сводимо к религии. И пока мы занимаемся этой религиозной суетой, упускаем главное. Это, кстати, проблема общецерковная, потому что у нас и в богослужении современном, и в современной практике благочестия, и в стиле церковной жизни Христос тоже не на первом месте. Всё что угодно – идеология, праздники, обслуживание религиозных потребностей, ритуальные услуги, только не Христос.
А мерило поста, критерий поста – это доброта. Не выполнение старинных правил, не количество икон, которые у тебя висят на стене. А доброта, отзывчивость, чуткость, деликатность, такт, милосердие, способность пожалеть. Христианин – это человек, который учится смотреть на этот мир глазами Бога.
