Приверженцы полярных мнений вполне способны спорить об абортах до драки: уж очень специфичная тема, сугубо личная и политизированная одновременно. Здесь не обходится без понятий демографии, прав человека, пропаганды и души. И периодически идея запретить искусственное прерывание беременности будоражит мировое сообщество. Насколько эта проблема актуальна для Гомельщины, выяснила корреспондент “Гомельскай праўды”.
ХОРОШАЯ ПОПЫТКА, НО НЕТ
С чего, собственно, возник интерес? В этом году акции протестов прокатились по США, где в нескольких штатах приняли законы, частично или полностью запрещающие аборты. По некоторым из них прерывание беременности, возникшей даже в результате изнасилования, — это преступление, за которое врачу грозит пожизненное заключение. Сейчас законодательные акты подвергаются процедурам оспаривания в суде, однако сам факт, что в цивилизованном обществе и светском государстве на официальном уровне вводится подобный запрет, говорит о многом. Как, собственно, и реакция общественности. Женщины яростно защищали право самим распоряжаться собственным телом.
В 2016-м подобное сопротивление встретило руководство соседней с нами Польши. Тогда в стране, известной и без того жестким законодательством в отношении абортов, предлагалось ввести полный запрет на их проведение — даже по медицинским показаниям, когда дальнейшее развитие беременности может причинить существенный вред здоровью женщины или убить ее. Польки вышли на варшавские улицы с плакатами и проволочными вешалками — орудием подпольных абортов советского времени. В итоге власти пошли навстречу протестующим, законы менять не стали.
Пару недель назад на сайте Гомельской епархии появилась информация о том, что ведется общественное обсуждение проекта церковного документа “О неприкосновенности жизни человека с момента зачатия” со ссылкой на сам проект, размещенный на официальном сайте Московского патриархата Русской православной церкви.
В тексте сформулирован статус эмбриона как “уникального развивающегося человеческого существа” с комбинацией генов, присущей только ему, а значит, обладающим правом называться человеком. Определены и другие его права, обозначена необходимость их защиты. К примеру, в проекте документа говорится о недопустимости научных экспериментов с эмбрионами и их замораживания, без чего не обходится ни одно ЭКО. Аборт же на любом сроке беременности называется убийством.
Также в тексте раскрывается неоднозначное отношение церкви к пренатальной диагностике, которая позволяет определить заболевания плода на ранних стадиях его развития, а значит, так или иначе способствует выбору в пользу искусственного прерывания беременности.
Позиция церкви относительно абортов не менялась с начала времен. Но о целях составления документа на официальных сайтах не упоминается. Будет ли он внутренним церковным актом, или же у клириков далеко идущие планы?
СВЕТСКОЕ ГОСУДАРСТВО
Таковым является Беларусь. Это значит, что решения государственных органов в нашей стране не могут иметь религиозного обоснования. У белорусок есть право самостоятельно решать вопрос о материнстве. Законодательство предусматривает возможность сделать аборт по желанию женщины и без объяснения своего решения при сроке беременности не больше 12 недель. В этом случае процедура платная.
Искусственное прерывание на более позднем сроке проводится бесплатно и возможно только по показаниям — социальным или медицинским. Среди социальных — беременность в результате изнасилования, а также факт лишения женщины родительских прав. Аборт в таких случаях возможен на сроке до 22 недель и только в государственных организациях здравоохранения. Как и при наличии медицинских показаний (в том числе и медико-генетических), перечень которых устанавливается Минздравом.
Предусмотрена и ответственность. За незаконное производство аборта она уголовная. Наказанием для врача будет штраф или лишение права занимать определенные должности со штрафом. Для человека без высшего медицинского образования добавляется возможность получить арест или ограничение свободы на срок до двух лет. В случае гибели женщины в результате таких действий преступника ждет до пяти лет лишения свободы.
Как рассказала официальный представитель Следственного комитета Беларуси Юлия Гончарова, такие преступления в нашей стране происходят крайне редко. За последние пять лет в Гомельской области, как и в целом в республике, не зафиксировали ни одного.
Два факта незаконного производства аборта было выявлено в 2014 году. Преступление совершил заведующий гинекологическим отделением одного из медучреждений Могилевской области. Ему также вменялось получение взятки, поэтому доктор был приговорен к шести годам лишения свободы с конфискацией имущества.
По закону врач имеет право отказаться от проведения искусственного прерывания беременности, если отказ не угрожает жизни или здоровью женщины. В этом случае беременной обязаны предоставить другого специалиста. Таким образом, в Беларуси аборт вполне доступен, о его запрете речи не идет. Тем более что в стране действуют кое-какие механизмы, призванные снизить количество искусственно прерванных беременностей.
У МЕДИЦИНЫ ЕСТЬ ТОЧКА ЗРЕНИЯ
Каждый год на Гомельщине производится более трех тысяч абортов. Цифра эта постепенно уменьшается. В 2017 году их было 3251, в прошлом — 3163. За шесть месяцев этого года в регионе прервано 1398 беременностей.
Аборт в Беларуси проводят двумя способами, рекомендованными Всемирной организацией здравоохранения как безопасные: медикаментозным и хирургическим. В первом случае используются два вида специальных таблеток, которые отторгают плод, а затем выгоняют его из тела женщины. Хирургический аборт требует вмешательства в полость матки и производится с помощью медицинских инструментов под общей анестезией.
По словам заведующего филиалом № 2 Гомельской центральной городской поликлиники Натальи Дмитриевой, которая на протяжении десяти лет работает главным внештатным городским специалистом по акушерству и гинекологии, сегодня инструментальный способ стараются по возможности заменить медикаментозным.
— Как и любая операция, хирургический аборт несет в себе определенные риски, связанные с повреждением внутренней поверхности матки, — говорит специалист. — Редко, но всё же случаются перфорации (пробивания) ее инструментом. Другие, более легкие травмы могут привести к проблемам с репродуктивным здоровьем женщины в будущем. Безопасных абортов в принципе не бывает, но все-таки медикаментозный считается более мягким. При его проведении есть опасность не завершить аборт, когда всё же приходится прибегать к инструментам. Но вероятность такого осложнения составляет приблизительно три процента.
Наталья Дмитриева отмечает, что прерывание беременности в любом случае влечет за собой гормональный и иммунологический стресс для организма женщины. С этим согласен и главный врач областного диагностического медико-генетического центра с консультацией “Брак и семья” Олег Криволапов.
— В жизни женщины есть цикличность, — говорит он. — Когда наступает беременность, цикличность пропадает на девять месяцев. Но ведь системы организма не работают отдельно друг от друга. Меняется общий гормональный фон. Это необходимо, чтобы организм не уничтожил чужеродный белок, которым по сути является зародыш в организме женщины. Тело сопротивляется, но природа устроила так, что иммунитет матери снижается ради сохранения будущего ребенка. В результате аборта возникает гормональный срыв. Организму снова надо наладить цикличность половых гормонов, перестроить работу щитовидной и других желез. Сможет ли он адекватно выполнить эту задачу — большой вопрос.
Врачи отмечают, что и беременность, и роды — тоже стресс, но стресс организованный, продуманный природой. Корректно будет упомянуть также о том, что и во время беременности случаются осложнения, порой смертельные как для плода, так и для женщины. Интересуюсь, насколько быстро организм приходит в норму после медикаментозного аборта?
— Как правило, в норме восстановительный период длится в течение месяца, — отвечает Наталья Дмитриева. — Есть немало пациенток, которые снова беременеют спустя короткое время после процедуры.
— Правда в том, что аборт может повлиять, а может и не повлиять на репродуктивное здоровье женщины. Важно развивать эту область медицины, чтобы снизить риски, — отметил Олег Криволапов.
РАННЯЯ ДИАГНОСТИКА СРОДНИ ЧУДУ
К слову, о достижениях медицины. Как рассказал Олег Криволапов, в прошлом году областным диагностическим медико-генетическим центром с консультацией “Брак и семья” до родов выявлено 287 врожденных патологий плода. 59 из них — хромосомные аномалии, которые вызывают синдромы Дауна, Эдвардса, Патау и другие заболевания. В результате по медико-генетическим показаниям с согласия семей было прервано 158 беременностей. 129 женщин сохранили детей. Все выявленные патологии подтвердились сразу либо спустя время после рождения. По словам главврача центра, случаев не подтверждения диагноза не бывало, что говорит о высоком качестве исследований.
Он также отметил, что в прошлом году от врожденных пороков развития в нашем регионе умерло семь новорожденных. В четырех случаях пороки были выявлены до родов, однако семьи категорически отказались прерывать беременности. Две патологии обнаружить внутриутробно было невозможно, так как пока не существует соответствующих методик. Еще один порок проявился в третьем триместре, то есть слишком поздно.
А вот причины, по которым женщины оставляют плод с патологиями, разные. В практике Олега Криволапова встречаются матери, которые рожали, чтобы сохранить семью. Были и такие, кто отказывался от аборта по религиозным соображениям.
НЕТ СМЫСЛА ОСУЖДАТЬ. ЭТО ЖИЗНЬ
Как рассказала главный внештатный гинеколог Гомеля Наталья Дмитриева, анализ данных из женских консультаций города позволяет описать среднестатистическую пациентку, решившую прервать нежелательную беременность. Чаще всего это женщина в возрасте от 31 до 35 лет, работающая и воспитывающая в браке одного — двух детей. У нее уже есть опыт аборта. По словам заведующей филиалом, первую беременность прерывают в большинстве случаев в возрастном промежутке от 18 до 25 лет.
История Александры (имя по понятным причинам изменено) в эту статистику не слишком вписывается. 28-летняя жительница небольшого райцентра согласилась рассказать для печати, почему сделала и как перенесла даже не один, а пять абортов. Саша благополучно отучилась в колледже, устроилась работать в райпо, вышла замуж за человека, с которым давно встречалась, родила девочку. Спустя короткое время в семье начались проблемы, с мужем стали жить отдельно, сохраняя официальный статус семьи.
— В тот момент я познакомилась с другим мужчиной и только тогда поняла, что значит настоящее чувство, — рассказывает Саша. — Развода боялась: не хотела травмировать дочь, ей тогда было четыре. Решилась на аборт. Никто о той беременности не знал, кроме отца ребенка. Он проявил себя как полный негодяй. Даже 100 рублей пожалел на таблетки.
Все Сашины аборты проводились медикаментозно. Первый она сделала в 25. Вспоминает о нем так: сомневалась, потому что любила, но сделала — и забыла. Вторая нежелательная беременность наступила спустя несколько месяцев после первого аборта. На этот раз женщина долго не думала, понимала, что рожать не станет. Интересуюсь, проходила ли она предабортное консультирование? С 2014 года процедура стала обязательной.
— Если это можно так назвать, — отвечает молодая женщина. — У нас очень хороший доктор, его все хвалят. Он в целом рассказывал, какие у меня есть варианты. Перед четвертым абортом спросил, почему я хочу снова это сделать. Я тогда забеременела от мужа, и меня отговаривали все, кому не лень. Когда доктор увидел мои мокрые глаза, отправил немного посидеть за дверью. Минут через десять я вернулась и получила свои таблетки.
Не прошло и полугода, как Саша снова забеременела. Вошла в кабинет гинеколога, посмотрела на него и сказала: “И снова здравствуйте”. Врач всё понял.
О НЕПРИКОСНОВЕННОСТИ ЛИЧНОГО
Обязательное предабортное консультирование на Гомельщине задумано как трехэтапное: с пациенткой беседует сначала врач, затем психолог или волонтер, и в заключение наступает 48 часов тишины, в которые аборт не проводят, чтобы женщина имела время передумать. Вести психологические беседы не обязательно должны специалисты-психологи. Пока далеко не во всех женских консультациях введены такие должности. Однако по принципу территориальности предабортную консультацию оказывают каждой. Там, где нет психолога или волонтера, их обязанности ложатся на врачей.
Что представляет собой предабортное консультирование, интересуюсь у председателя правления Центра поддержки семьи и материнства “Мамалето” и практикующего психолога Людмилы Логуновой.
— Консультирование имеет отработанную методику. Суть ее в том, чтобы помочь женщине понять, в чем истинная причина выбора в пользу прерывания беременности. Не отговорить, не запугать, не посочувствовать. Мы помогаем отделить беременность от самих проблем и найти способ их решения.
— С какими причинами сталкиваетесь чаще всего?
— У женщины могут быть другие ценности, например, карьера, учеба, но никак не семья. Вторая по значимости — сложные отношения с мужчиной. Об этом женщинам бывает неудобно говорить, потому что не всегда неблагополучие проявляется внешне. Нет опоры, нет доверия — а в семье это имеет большое значение. Кроме того, многие хотели бы вкладывать все ресурсы в тех детей, которых уже воспитывают.
Это печально, потому что такая позиция насаждается потребительским обществом, навязывающим представление о том, как много денег надо тратить на ребенка, чтобы он был счастлив. Еще одна причина, почему женщины хотят аборта, — жесткие репродуктивные установки, когда люди подсознательно сориентированы, что два ребенка — это норма, а три — перебор. Есть еще такая вещь, как усталость от родительства. Мамой быть тяжело, требования к материнству высокие. Рядом с ней идет страх не справиться материально.
— Кто-то наблюдает за соблюдением трех этапов консультирования?
— Нет, но думаю, что должны. Женщине нужны эти 48 часов тишины, в этом я убеждена.
— Приходят ли на консультации парами?
— Нечасто. В неделю я беседую с 10 — 15 женщинами, а с января этого года консультировала всего лишь пять пар. Мужчина обычно привозит свою супругу или девушку и ждет в машине.
— С вами работают волонтеры?
— В нашей организации есть два волонтера, которые помогают консультировать в тех медучреждениях, где нет ставок психолога. Они обучены нашей методике, но надо сказать, это очень сложная работа, которой не каждый сможет заниматься. В большей степени в волонтеры идут люди, которые знают цену жизни, реализовавшиеся в материнстве и верующие женщины. Они хотят помогать и находят в этом некую общность, ощущение собственной значимости. Образование здесь не важно, главное — какие у вас жизненные ориентиры.
— Звучит это прекрасно, но есть проблема: далеко не каждая готова пустить в душу малознакомых личностей с нетактичными вопросами. К тому же у женщины (она ведь тоже человек, и личность, и душа, если в душу верит) есть право не разделять жизненные ориентиры других людей. Разве психологическое консультирование не оказывает определенное давление?
— У нас нет такой цели. Наши психологи стараются помочь женщине лучше понять себя, ведь часто решение прервать беременность плохо обдумано. А тех, кто категорически не настроен говорить, насильно никто не заставляет.
Как рассказала главный внештатный городской гинеколог Наталья Дмитриева, за шесть месяцев этого года 621 женщина обратилась в гомельские городские медучреждения для прерывания беременности без медицинских показаний. Благодаря предабортному консультированию 207 из них передумали. Показатель эффективности в 33 процента считается очень высоким.
P. S. О культе рождаемости
И ведь не скажешь, что такой всеобщий настрой чем-то плох. В первом полугодии 2019-го на Гомельщине родилось 6510 детей, что на 768 меньше, нежели в аналогичный период прошлого года. Как отметила Наталья Дмитриева, в детородный возраст вступают женщины, которые появились на свет в конце 90-х годов. С учетом рождаемости тех лет надеяться на всплеск сегодня не приходится.
Остается уповать на армию гинекологов, психологов, волонтеров, активно выступающих в защиту жизни в материнском чреве. Вот только человеческая жизнь — это, прежде всего, сознание. Опыт и эмоции, надежды на будущее и память о прошлом. Живая женщина имеет всё это, в отличие от плода в ней. Перегибы в этой сфере могут быть куда опаснее абортов.
