Случай в гомельской школе №15 показал нам, как не должно быть (а еще показал, насколько наше общество толерантно к насилию, но это уже другая история). О том, что белорусская система образования переживает кризис, не сказал только ленивый. Но где выход? Как должно быть? Ответственные родители и думающие учителя отчаянно ищут… В поисках ответов на постсоветском пространстве многие обращаются к Шалве Амонашвили — авторитетнейшему грузинскому и российскому педагогу, создателю гуманной педагогики. Этот учитель с ясным умным взглядом в 88 лет продолжает летать по странам, давать лекции и мастер-классы. На выступление Шалвы Амонашвили в Минске пришло больше тысячи родителей и несколько сотен учителей со всей страны. Onliner воспользовался случаем и взял у мэтра педагогики эксклюзивное интервью.
— Шалва Александрович, что вас связывает с Беларусью? Почему вы сегодня здесь?
— С Беларусью меня связывает в первую очередь любовь (улыбается. — Прим. Onliner). Еще будучи аспирантом, я впервые приехал в Беларусь. И возникло такое сердечное отношение. А дальше — появились друзья. Постепенно и гуманная педагогика начала зарождаться здесь. Два года назад мы провели в Минске педагогические чтения. Это все больше привязывает меня к Беларуси. А теперь вот и Фестиваль педагогического искусства проходит.
— Вы курируете частную минскую школу «Город Солнца»?
— Ну как курирую… Они часто обращаются ко мне. Я был у них несколько раз. Кое-что советовал — например, взять нашу концепцию. Сегодня прошел у них по первому, второму, третьему… До шестого класса. Школа уже переходит на вторую ступень. Я рад, что школа растет. Ведь она могла застрять где-то в 3—4-м классах. И свой детский сад уже имеет. Там складывается хороший ансамбль (не люблю говорить «коллектив»), именно ансамбль — группа людей, которые, как в оркестре, исполняют одну симфонию — каждый на своем инструменте, но под руководством дирижера. Общался с родителями: они очень довольны, школа открыта для них. А учителя применяют психологию согласия, поэтому дети мотивированы. Там нет того, что было в Гомеле или где-то еще. Такого состояния там никогда не будет. Невозможно, чтобы такое произошло.
— Вы говорите о психологии согласия… А как вы относитесь к физическому наказанию в школе?
— Не-е-ет, это абсолютно неприемлемо! Ни для какой педагогики, даже авторитарной.
Авторитарная педагогика — это насильственная педагогика. Она зародилась давно, она легкая. Много ума не надо. Если ребенок хорошо себя ведет — поощряй, дурно ведет — наказывай. Все строится на этом постулате. Так и действуют учителя, а в семье — родители.
Но сейчас дети пришли новые. Другие дети. С другим мировоззрением и устремлениями. Они более талантливые, чем мы сами. Их называют «индиго». Об этом много исследований. Для этих детей такая школа неприемлема.
Почему сейчас такое количество родителей собирается в зале? Когда я приезжал в Минск 10 лет назад, я тоже был Амонашвили, но люди бы не пришли. Их силой не смогли бы затащить. Потому что тогда они еще не столкнулись со своими детьми, еще не знали, какие дети рождаются. А сейчас дети очень строптивы, своенравны, самоуверенны. Пришли со знаниями. В авторитарном процессе они просто ломаются. В семье — понукательная педагогика, в школе — приказная педагогика, принудительная. Они ломаются. Это очень грустно. Таких проблем в школе, какие есть сейчас, скажу я вам, никогда в жизни Беларуси не было. И в жизни других стран — тоже. Родители столкнулись со своими детьми и поняли, что их по-прежнему воспитывать не получается. Вот и ищут лихорадочно. Тот способ не годится, которым их воспитывали. А новый не знают. Вот я приехал — может быть, от меня услышат что-то.
Сейчас тяга к новому в воспитании. И учителя начали это ощущать. Многие ищут выход. Очень многие. Но не массово. Давали бы учителям зарплату для творчества, новаторства, поиска, для мира в классе, взаимопонимания… Не за классное руководство, а за это давали бы — наверное, учителя обратили бы внимание на воспитание. Сейчас воспитание со всеми своими смыслами выброшено из школы. При советской власти воспитание как-то ютилось в школе. А сейчас — нет. Совсем. Главное — экзамены. ЕГЭ, ЦТ. Как будто этим самым рождается новый человек. Сдал ЦТ — значит, он гражданин Беларуси. А он белорусом не становится… Понятия родины, любви, патриотизма в школе погасли.
— Что вы думаете о частных школах? Это выход?
— Частные школы приобретают свободу. Конечно, они должны исполнять государственную программу. Обязаны это сделать. Но имеют право создать еще и свои авторские подходы: добавить учебники, расширить программу, создать другие отношения с учениками, найти другие мотивационные источники. Все это государство уже не контролирует.
— Я спрашиваю потому, что многие жалуются: иногда частные школы — это способ удовлетворить нарциссические потребности родителей в престижности, но о глубине образования речь не идет…
— А-а-а, да, есть такое. Я знаю такие школы в Москве. Просто очередь из родителей стоит, но не потому, что там что-то особое, нет, просто родителей манят западные тенденции. Школа стала престижной, но на самом деле она — образовательное болото. Я это знаю, потому что общаюсь с родителями… Да, есть такое.
Многие открывают частные школы ради бизнеса. Хотя бизнес строить на школе сложно.
Многие просто спонсируют. Вот хочет, например, богатый человек открыть школу. Но он не отдает себе отчета: что будет в этой школе?..
Есть такие частные школы, которые, конечно, одобрять трудно.
— Тогда каков наш путь? Что делать, чтобы увидеть новых детей, быть с ними в контакте, дать то образование, которое им нужно?
— Как можно больше говорить о том, что дети требуют другого подхода. В 60-х годах тоже приходило странное поколение. Их называли «акселератами». Что за поколение рождалось? Люди, которые очень быстро развивались — физически и умственно. Это поколение знаете что сделало? (Берет в руку iPhone. — Прим. Onliner.) Вот что нам принесли «акселераты». Компьютеры, интернет — это они открыли нам. И жизнь абсолютно преобразилась. А потом пошло обычное поколение. Потребительское. Прошло несколько десятилетий, и опять приходят странные дети. Очень странные. Мы их даже еще не можем понять. Что это за поколение? Назвали «индиго», «кристаллическими детьми», «звездами». Но это еще не значит, что мы их поняли. У них очень много талантов, самых разных…
Поэтому с этими детьми мы должны быть очень осторожными. Нужно как можно больше говорить с учителями: дети другие, ищите другой подход. Не хотите гуманный подход — берите что-то еще. Главное — подход должен быть на принципах согласия, ибо силой этих детей учить невозможно. Именно сила вызвала знаете что? Суициды. Никогда во всем мире не было столько суицидов среди детей, как сейчас. Дети новые. А они попали в старые условия общения и не могут этого принять. Может быть, им пора уже создавать не компьютеры, а что-то другое? Пора прийти новому. Это как электромобили заменяют машины на бензине. Через десять лет электромобили будут сплошь и рядом. Так и компьютеры должны уйти. Сейчас нам трудно понять, но кто это все принесет? Приходит странное поколение, с другой культурой и другим нравом. Им нужна другая образовательная культура и другое отношение. Страна, которая поймет это и осуществит, станет победителем.
