Монументальная композиция украшает площадь Победы. Ключевое место, ключевое время — торжественное открытие монумента состоится 3 июля.
А пока строители доделывают последние штрихи, ведь вместе с установкой памятного знака идет обустройство прилегающей территории. Композицию доставили из Минской области, где над ее созданием работал гомельский скульптор Валерий Кондратенко. Символично, что один из братьев — Евгений погиб в Пуховичском районе в трех километрах от этой мастерской, покоится в могиле с сослуживцами.
Скульптура не обобщенная, а в большей степени документальная, подчеркивает Валерий Андреевич. Акцент сделан на героической биографии братьев, родившихся на Гомельской земле. Скульптор стремился передать полное портретное сходство. Для этого понадобилось пересмотреть огромное количество архивных фотографий, изучить литературу. По авторской задумке, герои композиции расположены по кругу — плечом к плечу. Скульптор хотел показать ассоциацию из детства, когда таким образом мальчишки стремились защищать друг друга.
Бронзовые фигуры братьев два с половиной метра в высоту, располагаются на постаменте. В руках у Александра Лизюкова планшет с картой, на которой изображены воронежские окрестности. Это последний рубеж генерал-майора, сыгравшего весомую роль в войне, и уже в самом ее начале удостоенный звания Героя Советского Союза. Петр, командир истребительно-противотанковой артиллерийской бригады, держит в руках бинокль. Руководитель партизанского отряда Евгений запечатлен в монументе с автоматом.
Валерий Кондратенко немногословен, но его чувства и внутреннее волнение очевидны: вот-вот на широкое обозрение будет представлен результат его кропотливой, непростой работы, в которую он вложил так много внутренних сил. И тема войны близка его семье. Отец служил летчиком, прошел Финскую войну и Великую Отечественную. Всё близко.
Почему братьям Лизюковым не воздвигли памятник в советские времена и кто настоял на его создании в наши дни?
В День Независимости на площади Победы в Гомеле откроется памятный знак в честь наших прославленных земляков — Александра, Петра и Евгения Лизюковых. Почему история братьев оказалась незаслуженно забытой и кто настоял на создании им памятника? На эти и другие вопросы городскому журналу “Белка” ответил заведующий кафедрой русской и мировой литературы Гомельского государственного университета имени Ф. Скорины, профессор Академии военных наук России Иван Афанасьев, который является внучатым племянником Александра Лизюкова.
— Знаю, что идея создания монумента появилась давно. А когда она стала обретать реальные черты?
— О необходимости увековечения памяти братьев Лизюковых заговорили ещё тогда, когда живы были легенды нашего города — Сергей Купцов, Софья Осипкова и другие фронтовики, партизаны и подпольщики. Изначально идея исходила именно от них, но до реализации дело не дошло. Вопрос практического воплощения в жизнь возник несколько лет назад. В горисполкоме по этому поводу прошло совещание, где его участники рассмотрели несколько эскизов будущего монумента. Один из них, кстати, через несколько дней и будет реализован в бронзе.
Возможно, кому-то это покажется невероятным, но большую роль сыграл Маршал Советского Союза Дмитрий Язов. В 2012 году в России вышла его книга «Битва под Москвой. Рождение полководцев». В ней он коснулся огромной роли в обороне Москвы Александра Лизюкова. Говоря о нём, невозможно было не упомянуть о других братьях, Петре и Евгении.
Вообще, в этой книге много говорится не только о Лизюкове, но и о других белорусах, благодаря которым Москва устояла. В первую очередь о генерале Доваторе. По просьбе маршала его книга была издана Гомельским облисполкомом в Мозырском издательстве «Колор», один экземпляр Дмитрий Тимофеевич подарил Александру Лукашенко, сопроводив благодарственной надписью. При этом уточнил, что было бы справедливо воздвигнуть памятник Александру Лизюкову и его братьям у них на родине — в белорусском Гомеле. Потому что это единственная семья в Беларуси, в которой двое из трёх павших братьев удостоены звания Героя Советского Союза.
Думаю, авторитет последнего министра обороны Советского Союза, всю войну проведшего на передовой, сыграл свою роль в принятии положительного решения по созданию памятника. Во всяком случае, Дмитрий Тимофеевич сам мне рассказывал, что через месяц, накануне юбилея, получил поздравление от Президента Беларуси, в котором тот заверил, что память о подвигах белорусов в годы Великой Отечественной войны всегда будет храниться свято.
Ну а когда в России на высшем уровне признали вклад Александра Лизюкова в оборону Москвы и Воронежа и посмертно наградили полководческим орденом Жукова, идея создать скульптуру, посвящённую братьям-героям, получила новый толчок. Особенно на фоне того, что совсем недалеко от Беларуси памятники, посвящённые борьбе советского народа с нацизмом, повсеместно разрушаются.
— Открытым остаётся вопрос: почему даже в советское время ограничились наименованием небольшой улицы, а вот памятника построить не удосужились?
— В послевоенные годы было не до этого. Народное хозяйство надо было восстанавливать, а не памятники возводить. К тому же, тогда у людей, войну переживших, было несколько другое к ней отношение, чем у нас, их наследников. Это мы можем гордиться их подвигами, воспевать их стойкость и воинскую доблесть. И мы имеем для этого все основания. Те же, кто прошёл через этот четырёхлетний ад, считали, что всего лишь сделали свою работу. Трудную, грязную, кровавую, но очень нужную стране и народу. И главной наградой для них были не ордена и медали, а сам факт, что остались в живых.
Что касается более поздних лет, 70-80-х, например, то тогда считалось неприличным выпячивать чей-то конкретный подвиг. В Беларуси, во всяком случае. Говорили о республике-партизанке, о народе-победителе, о каждом четвёртом погибшем белорусе. Но всегда в общем, без особой конкретики. Простой факт: долгие годы республикой руководил Пётр Машеров — партизанский командир, в годы войны получивший звание Героя Советского Союза. А что мы тогда, да и теперь, знаем о его боевом прошлом? Увы, до обидного мало.
Отец рассказывал мне, что когда в 70-х годах он взялся за возведение памятника сельмашевцам, павшим в годы Великой Отечественной войны, в руководстве города и даже республики это вызвало неоднозначную реакцию. Притом что тогда республикой руководили многие из тех, кто знал о войне не понаслышке.
Почему так происходило? Мне кажется, из-за отсутствия у белорусов чувства национального достоинства в его полноте. Гордость нации за совершённые в те страшные годы подвиги как-то ушла на второй план, верх взял интернациональный подход к событиям тех лет. Помните лозунг «Подвиг народа бессмертен!»? Речь ведь не о белорусском народе, а о советском. Допускаю, что на том историческом этапе такой подход был оправдан. В единой стране не стоило растаскивать этот подвиг по национальным квартирам, считать, чей вклад в победу больше. Другое дело, что это в конечном итоге привело к обезличиванию этого самого подвига. А ведь любой подвиг — это поступок, который совершает конкретный человек.
— Не обвиняли ли вашу семью в лоббизме, учитывая родственные связи с Лизюковыми?
— Приходилось слышать и такое. Но на этот вопрос могу лишь повторить: пора вписать в историю войны имена героев-белорусов. Почти 75 лет прошло после Победы, выросли поколения, которые пространные рассуждения о народе-победителе уже не воспринимают. Не случайно поэтому и появились на свет акции вроде «Беларусь помнит», где каждый может с гордостью заявить о своих предках. Но таких семей, как Лизюковы, единицы. Почему же мне не гордиться тем, что я имею к ним отношение?
Но гордиться можно по-разному: кичиться родством (что для меня абсолютно неприемлемо) или сделать что-то важное для общей нашей памяти, чтобы иметь моральное, а не только кровное право на родство с героями. К тому же это ведь не только дань памяти Лизюковым. По моему убеждению, это ещё и памятник всем белорусским семьям, у которых с войны не вернулись мужья, отцы, деды и прадеды. Все они были братьями по оружию, в судьбоносный для нашего народа час вставшие на защиту не только общей родины, но и своих собственных семей.
А ещё памятный знак в честь братьев Лизюковых — это пример и напоминание о том, что настоящий патриот своей родины в трудный для неё час способен отбросить прочь все личные обиды и увидеть главное. Ведь судьба всех трёх братьев непростая. Александр, например, накануне войны около года провёл в застенках НКВД, будучи обвинённым в поддержке заговора военных. Суд оправдал Лизюкова, не найдя никаких доказательств вины. Александр Ильич мог ожесточиться на власть, разувериться в своих убеждениях, но он это не сделал, что убедительно доказал в последующих боях. А недоброжелатели даже героическую смерть командарма попытались использовать для очернения его личности. Сначала донесли Сталину, что Александр Лизюков хотел на танке перебежать к немцам. Верховный в этот бред не поверил. Тогда его постарались убедить, что генерал Лизюков в трудной ситуации проявил полную полководческую безграмотность, впал в отчаяние и в таком состоянии в одиночку бросился на выручку попавшим в окружение своим танкистам. И этот миф впоследствии был опровергнут, поскольку выяснилось, что генерал Лизюков выполнял приказ вышестоящего руководства. Хотя и всячески противился необдуманному решению командования, предлагая дождаться подкрепления.
Как бы то ни было, тень на доброе имя Александра Лизюкова была брошена, что не могло не сказаться и на судьбах его родных братьев. Наградами, званиями и должностями начальство не всегда жаловало артиллериста Петра Лизюкова, отличившегося в боях за Сталинград. Артиллерийский полк, которым он тогда командовал, героически защищал берега Волги с первого до последнего дня этого великого и судьбоносного сражения.
Но Пётр Ильич не обращал внимания на подобные «мелочи», а продолжал громить врага даже в его логове. Погиб в январе 1945 года в районе Кёнигсберга, когда артиллеристы его истребительно-противотанковой бригады отразили попытку немцев выйти из окружения. Гибель комбрига Лизюкова была не напрасной: был спасён от уничтожения штаб мотострелковой дивизии, на выручку которому и бросился Пётр Ильич со своими подчинёнными.
Евгений Лизюков партизанил в Минской области, командовал отрядом. За лихость, бесстрашие и любовь к ношению «кубанки» партизаны называли его Чапаем. Погиб в июле 1944 года, когда его отряд двигался к освобождённой белорусской столице для участия в легендарном партизанском параде. Неподалёку от пути их следования соседний отряд попал в засаду, организованную вырвавшимися из окружения гитлеровцами. Не раздумывая, Евгений Лизюков изменил маршрут и бросился на выручку товарищам. Немцев разгромили молниеносно, но в том бою с нашей стороны погиб только один человек — Евгений Лизюков.
— Странно, что за этот подвиг ему не присвоили звания Героя Советского Союза. Может, пришло время восстановить справедливость?
— Возможно, хотя и невероятно трудно. Но, думаю, рано или поздно перед руководством республики этот вопрос встанет. Когда-то и затея с памятным знаком героическим братьям казалась мало осуществимой. Но стоило её озвучить, как оказалось, что у неё огромное число сторонников. Это решение многих людей, для которых подвиг белорусского народа в годы войны не пустой звук.
Пользуясь случаем, мне хочется выразить огромную благодарность местным органам власти в лице бывшего губернатора Владимира Дворника и действующего мэра Петра Кириченко. Немало поспособствовали восстановлению исторической справедливости уже упомянутый Дмитрий Язов, покинувшие этот мир символы советской эпохи Василий Песков, Даниил Гранин и многие другие. Рядовые гомельчане тоже положительно восприняли идею создания памятного знака в честь братьев Лизюковых. Ваше издание, как мне известно, тоже в своё время однозначно высказалось «за». Вот и получается, что 75 лет назад воевали плечом к плечу, как братья и сёстры, а сегодня также, миром, воздали должное нашим героическим землякам. И не им, уверен, одним.
— С вами советовались по месту установки?
— Скажем так, власти интересовались нашим мнением. Это было в мае прошлого года. Мы с отцом, разумеется, назвали площадь Победы. Но предупредили, что понимаем, это центральное место, поэтому на нём не настаиваем. Упомянули сквер перед техническим университетом имени П. Сухого, где сейчас установлен самолёт, и Речицкий проспект, рядом с филиалом Университета гражданской защиты, которому, кстати, когда-то хотели присвоить имя братьев Лизюковых. Был, конечно, и вариант с одноимённой улицей у областной больницы. Но сам губернатор фактически пересмотрел его, видимо, рассудив, что улица имени Братьев Лизюковых ещё нуждается в серьёзном благоустройстве.
Окончательное решение по месту установки было принято без моего участия. Я в это время был в Санкт-Петербурге на 100-летии Даниила Гранина. Приехал — и вдруг такое во всех отношениях приятное известие. Сообщил мне его Валерий Кондратенко, который работает над памятником.
— Скульптор с вами согласовывал эскиз?
— Нет, его ведь художественный совет принимал. Но макет, конечно, нам показали и обсудили вопросы, связанные с некоторыми деталями. Например, Александр Лизюков держит раскрытый планшет, на котором по нашей просьбе достаточно точно воспроизведена карта, где обозначены Воронеж и населённый пункт Лебяжье — место его последнего боя. Также по нашему предложению Евгений Лизюков изображён на монументе в любимой им «кубанке».
Фото: “Гомельские ведомости”
— Вы будете присутствовать на церемонии открытия?
— Разумеется. И не только я, но и члены всей нашей семьи. Ожидается также приезд делегации из Воронежа во главе с мэром. Приоткрою вам тайну: одновременно с открытием памятного знака планируется подписание договора об установлении побратимских отношений между Гомелем и Воронежем. К этому решению мы шли без малого десять лет.
