«Я не купаюсь, я ныряю»,– бормочет юноша в мокрых шортах. Рядом стаффордширский терьер недобро смотрит на фотоаппарат. Увидев людей в милицейской форме, заводится подруга ныряльщика: «А что мы нарушили?», «Где хочу, там и купаюсь», «Да кто вы вообще такие?». Пока молодой паре объясняют, что место для купания выбрано неправильно, из-за кустов вырастает фигура ещё одного нарушителя. Вечер четверга, чувствуем, будет насыщенным на профилактические беседы. Только есть ли в них толк? Попробуем разобраться.
Ещё в мае все местные СМИ сообщили об открытии в Гомеле официальных пляжей. Таких в Советском районе три – «Любенский» и «Роповский» у одноимённых озёр и «Западный» на реке Сож близ Шведской Горки. Дно в границах пляжей очистили к купальному сезону, на водоёмах установили буйки, на берегу – контейнеры для мусора, отремонтировали солнцезащитные зонтики, оборудовали места для переодевания. Однако не все оценили такую заботу. Избегают цивилизации, прячутся в кустах. Например, на левом берегу Любенского озера.
– Ладно бы просто отдыхали, а то ведь лезут в воду, – комментирует ситуацию начальник отдела правопорядка и профилактики Советского РОВД Константин Сокур. – Проблемные точки ежедневно мониторят патрульные милиционеры. И каждый раз просят выйти из воды нарушителей, рассказывают им реальные истории, кто, где и при каких обстоятельствах утонул, купаясь в запрещённом месте. Люди слушают, соглашаются. Да что толку, на следующий день снова сюда приходят. С такими уже не церемонимся – составляем протоколы.
Убедиться в сказанном приходится буквально через пять минут. Группа отдыхающих расположилась под табличкой «Купаться запрещено». На милиционеров и дружинников смотрят с некоторым удивлением. В воде никого нет, но собравшимся на всякий случай напоминают о том, что можно и чего нельзя. Те кивают и заверяют, что в воду не полезут.
Идиллию нарушает расположившаяся в десяти метрах молодая пара. Юноша надел маску и собирается исследовать дно.
– Это опасно, – предупреждает Сокур. – Вы можете запутаться в рыболовной леске или траве, наступить на стекло…
Молодой человек на всякий случай уточняет, что намерен не купаться, а нырять, а это принципиально разные вещи.
– У меня есть все основания проигнорировать установленный запрет на купание. Улавливаете разницу в словах «купаться» и «нырять»? – давит на тонкости филологии любитель озерного дайвинга.
Милиционеры терпеливо ждут, пока молодой человек выговорится. Дают это сделать и его подруге, которая театрально возмущается, почему нельзя купаться там, где хочется. Наконец образуется короткая пауза, и на себя обращает внимание стаффордширский терьер. Хозяйский пёс на поводке, но без намордника.
— На собаку наденьте намордник, – по-армейски формулирует требование Сокур, и молодые люди неожиданно меняют тактику. – Поняли. Ни себе, ни вам, проблем создавать не будем.
Проходим ещё десять метров вдоль кромки озера, и снова находится работа для патрульных. На белом песочке расположились молодые люди. У них рыбалка. Спиннинги аккуратно расставлены, плавки у всех сухие. Официально придраться не к чему, но начальник отдела предлагает подойти к отдыхающим. Наше внимание им явно не нравится.
– Мы что-то нарушили? – спрашивает молодой человек с выразительной татуировкой на правой руке.
– Нет, уважаемые, всего лишь хотим вас предупредить, что купание в данном месте запрещено, – вежливо отвечает Сокур и предлагает начальнику поста «Любенский» Геннадию Семёнову напомнить отдыхающим правила поведения у воды. Пока тот перечисляет основные требования, один из отдыхающих не выдерживает и достаёт из кармана баночку пива.
Немую паузу разбавляет громкий смех товарищей замученного жаждой рыбака.
– Ребята, у вас выбор невелик: либо вы сейчас идёте домой, либо мы вас отвозим в медвытрезвитель, – предлагают милиционеры. Те соглашаются и начинают собирать вещи.
В это время Константин Сокур меряет шагами расстояние от серебристого пежо к воде.
– Да нет тут 30 метров, водитель явно нарушил, – поддерживает старания милиционера расположившаяся на покрывале девушка.
– Что ж вы водителю не сделали замечание, помогли бы избежать штрафа, – обращается к внимательной барышне милиционер. На что в ответ слышит классическое «оно мне надо?».
Ждать хозяина авто у нас нет времени, патрульные переписывают номер, и мы идём дальше. Две минуты, и снова причина для протокола – в кустах груда пластиковых стаканчиков и вилок.
– Это не наше, – спешит объяснить мальчишка лет восьми. – Мы тут с батей рыбу ловим, а кто намусорил – не знаю.
У милиционеров нет оснований не верить пацану. Да и по всему видно, что погуляла большая компания.
— Если по этому берегу озера собрать весь мусор, так карьерного самосвала не хватит его вывезти,— забрасывает удочку отец юного рыбака.
Патрульные обещают передать тревожный сигнал в районную администрацию. При этом искренне недоумевают, почему к этой «помойке» так тянет отдыхающих.
– Нам так удобно, живём недалеко. Дно, говорите, опасное? Да я купаюсь тут с детства – и ничего, жив-здоров.
Отца-рыбака предупреждают об ответственности за купание в запрещённом месте и оставление несовершеннолетних детей без присмотра.
– Поймите правильно. Мы ничего вам доказывать не собираемся. Просто запомните одну цифру. В этом году в регионе уже утонули 28 человек, один из них ребёнок, – пытается задеть за живое начальник спасательного поста. По всему видно, ему это удалось. Отец прижал к себе сына и пообещал одного его на пляж никогда больше не отпускать.
До 1 сентября все отряды ОСВОДа, милиция и МЧС переведены на ежедневный усиленный вариант несения службы (с привлечением резервного состава спасательных подразделений). На водоёмах региона создано 11 дополнительных постов.
