Руководство лесопилки утверждает, что пострадавший рабочий у них оформлен не был, и к станку его никто не ставил.
Житель Речицы Геннадий Литвинов устроился в октябре 2017 года работать на частную лесопилку. Через месяц он искалечил на станке руку. Наниматель отказался признавать работника «своим» — мол, cлучайно человек забрел на предприятие, стал за станок и засунул под пилы руку.
«Обещали оформить задним числом»
Козыри СООО «Патико-Экспорт» — трудовые отношения не были оформлены соответствующей бумажкой с подписями, поэтому никто никому ничего не должен.
Литвинов, который из-за обездвиженной правой руки остался без работы, перспектив и выплат, подал на лесопилку в суд. Помогает ему независимый профсоюз РЭП. Правовой инспектор Леонид Судаленко представляет интересы жителя Речицы в суде.
Леонид Судаленко и Геннадий Литвинов в зале суда
Пока в суде слушается гражданское дело по иску Литвинова, но в отношении исполняющей обязанности руководителя лесопилки Ирины Дмитренко Следственный комитет возбудил уголовное дело за нарушение правил охраны труда (ст. 306 УК).
«Искал работу. На «Патико-Экспорт» сказали, что могут трудоустроить, но после двухмесячного испытательного срока. Показали, как работать на станке — распиливать древесину на доски и брус, вот и пилил. Восьмого ноября случилась травма — оторвало палец, повредились сухожилия. На станке раньше были две кнопки: красная и черная. После ремонта поставили две одинаковые красные кнопки. Подклинила доска, и нужно было остановить станок. Я нажал не ту кнопку. Думал, что станок отключился, поднял защиту и смотрю, что там мешает. И полез внутрь доставать щепку…», — рассказал Naviny.by обстоятельства получения травмы Геннадий Литвинов.
По его словам, сразу после ЧП исполняющая обязанности директора «завезла в больницу, там оказали помощь». «Она же обещала оформить на работу задним числом, поэтому взяла у меня паспорт и трудовую. Но потом посоветовалась с кем-то и передумала. Пришлось идти в суд», — сказал житель Речицы.
«Раз наниматель решил, что он самый хитрый, и пошел путем отказа от работника, то первое, что мы должны сделать через суд — доказать факт трудовых отношений, добиться выплаты зарплаты. Второй шаг — признание травмы производственной, составление акта формы H-1, и добиваться страховых выплат», — объяснил Леонид Судаленко.
Работник лесопилки утверждает, что ни инструктажа по технике безопасности, ни обучения с ним на предприятии не проводили — лишь показали, как работать на станке. Кубометры распиленного леса работники подсчитывали самостоятельно, заносили данные в тетрадь, потом показывали их начальству, так и насчитывалась зарплата.
На суде уже выступили свидетели — бывшие коллеги Литвинова, которые подтвердили, что мужчина не был случайным прохожим — он работал на многопильном станке.
«У вас на предприятии — проходной двор»
«У меня сложилось впечатление, что у вас на предприятии — проходной двор. Говорите прямо, уже надоели хитрики в этом процессе!» — сказала судья Светлана Шурпо на процессе 7 февраля, реагируя на показания руководства лесопилки.
К примеру, руководство утверждает, что предлагало Литвинову заключить договор подряда, но он отказался. Исполняющая обязанности директора Ирина Дмитренко, которая представляет сторону ответчика, иск не признает и утверждает, что не могла оформить Литвинова станочником, так как тот не имел соответствующих «корочек», а предприятие — вакансии.
«Я его несколько раз видела на территории. Работающим за станком не видела. Я к станкам не подхожу», — отметила Дмитренко.
Она добавила, что и зарплату, соответственно, Геннадию никто не платил. Может, только за погрузку, наличными. Руководитель пояснила, что заказчики из России, чтобы ускорить процесс загрузки, могли передать определенную сумму денег, которую рабочим платили «из рук в руки».
По её словам, желающие заработать подпирали стены лесопилки. Это никак не проходило по документам: «Мы работали с покупателями на доверии».
В день травмы, по словам руководителя, к ней в кабинет забежал сотрудник, попросил аптечку, что-то сказал о травме, и она бросилась помогать пострадавшему — повезла его в больницу.
«У меня был шок. Я не знала, что он работал на станке. Я спросила у Светланы (сотрудница лесопилки, — авт.), она удивилась, что Геннадий у нас не трудоустроен, так как она думала, что он оформлен. Получается, что она его допустила к работе на станке, так как думала, что он оформлен», — сказала на суде исполняющая обязанности директора.
Судья удивилась: штат на предприятии — около двадцати человек, но руководство даже не знает, кто трудоустроен, а кто нет.
«У нас большая текучка кадров. Мы выполняем объем работ, сопоставимый с лесхозом, мы сами сертифицируем, сами учет ведем, у нас слишком много обязанностей», — пытался защититься один из ответчиков.
«Это же не значит, что не надо вести учет работающих у вас, знать — кто работает на вас, а кто вредит вашим интересам, ходит просто так, включает и выключает станки», — отреагировала судья.
Заседания продолжатся на следующей неделе, будут опрошены свидетели.
«Рабочее время, рабочее место — значит, травма производственная!»
Как отметил представляющий интересы пострадавшего работника Леонид Судаленко, «задачей этого процесса является факт установления трудовых отношений».
«Ни у кого из участников этого суда, по-моему, нет никаких сомнений, что Литвинов работал непосредственно на станке и получил травму. Основной критерий производственной травмы — рабочее место, рабочее время, и всё! Когда наниматель принял Литвинова на работу и фактически допустил к труду — то это начало действия трудовых отношений, в независимости, были ли они надлежащим образом оформлены», — подчеркнул Судаленко.
Независимый профсоюз РЭП ранее помог жителю Гомеля Александру Климову, который искалечился на химзаводе, добиться признания травмы производственной и соответствующих выплат. Сейчас профсоюз помогает Ларисе Сорокиной, которая травмировалась на птицефабрике в Ветковском районе. Также профсоюз оказывал юридическую помощь получившему травмы на «Беларуськалиий» Сергею Гринюку и штукатуру строительно-монтажного поезда на станции Гомель Надежде Бусловой.
Оба дела завершились юридической победой рабочих, травмы которых руководство не признавало производственными.
