Корреспондент агентства «Минск-Новости» поговорила с 28-летним Ильей, который живет с донорским сердцем вот уже четыре года с небольшим.
— Для меня оно уже почти родное, — шутит парень.
А ведь еще несколько лет назад он всё больше печалился. Повод был — отказал мотор. Причем неожиданно и без всяких на то причин. Так думал Илья.
— На здоровье не жаловался, — вспоминает парень. — Только однажды, когда с работы возвращался, стало тяжело дышать. Сбавил темп, еле добрался до дома. Особо не заморачивался — ну перетрудился, с кем не бывает. А на следующий день почему-то всё внутри заболело. Помню точно, что не сердце. Решил обследоваться.
Гоняли меня по врачам, гоняли и все-таки определились с диагнозом — дилатационная кардиомиопатия. Это когда сердце достигает очень больших размеров. Его еще называют бычьим.
— Что предприняли врачи?
— На скорой (реанимобиле) привезли из Бобруйска (город, в котором живу) в Минск в кардиоцентр (Республиканский научно-практический центр «Кардиология». — Прим. авт.). Там меня заново обследовали. Доктора в этом центре удивительные, раньше таких не встречал. Насколько профессиональные, настолько честные и открытые. Сказки не рассказывают, говорят всё как есть. До сих пор помню, как врач мне сказал: «Илья, не буду ходить вокруг да около, у тебя один вариант — трансплантация. Держись!»
Минут 15 я тогда в прострации пробыл, ночь провёл со своими мыслями, а наутро чуть не умер.
— Слова доктора так впечатлили?
— Не в этом дело — остановка сердца. Повезло, что в Минске был. Спасибо врачам, срочно сделали операцию и подключили к аппарату «искусственное сердце». Из клиники меня уже не выпустили. Жил там до пересадки.
— Долго?
— Да не очень. Помню, как сейчас: в декабре 2015 года меня госпитализировали, а 5 января 2016-го выполнили трансплантацию. И мой второй день рождения пришелся почти на Рождество. Правда, символично?
— Каково это — жить с чужим сердцем?
— Чудесно! В смысле я и тогда, и сейчас воспринимаю эту операцию как чудо. Когда почку пересаживают или сустав меняют — это одно. А тут представьте — сердце! Которым чувствуешь. Которым любишь. Очень необычные ощущения. Как подумаешь, что оно билось в груди другого человека… Может, у мужчины? А может, у женщины? Интересно ведь.
— Надо было у врачей спросить, они бы ответили, наверное.
— Я интересовался поначалу. Потом махнул рукой — мне не с первого раза донора нашли, несколько попыток было. Тогда одна мысль крутилась в голове: только бы дожить.
Я вообще до операции не ценил так жизнь, а сейчас радуюсь каждому прожитому дню. После пересадки мне дали I группу инвалидности. Нерабочую. Сложно было перестроиться. Знакомые иногда спрашивали: как можно прожить на такую пенсию? Мне хватало. После пережитого на материальном не зацикливаюсь. Читать стал много. Шекспира люблю.
Новость у меня — МРЭК (медико-реабилитационную экспертную комиссию. — Прим. авт.) недавно проходил и специально врачей попросил, чтобы I группу сняли. Так и сказал: «Дайте мне вторую, пойду работать». Пошли навстречу. Кстати, мне полгода назад и в минском кардиоцентре говорили, что я окреп, лучше выгляжу, можно работу подыскивать. Только тогда надо было МРЭК дождаться.
— Куда берут, если не секрет?
— На Бобруйские тепловые сети. По образованию я инженер-энергетик. До болезни там работал.
— Коллеги помнят? Обрадовались?
— Да. Они и раньше интересовались, как у меня дела. Правда, сейчас спросили, точно ли готов выйти. А я в душе давно готов. Так обрадовался, что работать буду, — о зарплате забыл спросить. Когда с руководством беседовал, сказали: не обидят. Счастье, что не отказали, а то меня многие пугали: снимут группу — без денег останешься. Жить на что будешь?
В наше время найти работу человеку, которому пересадили орган, — проблема. Частники вообще разговаривать на эту тему не хотят. Боятся всего. Государственные организации более снисходительные.
— Работа — это хорошо. Но пандемия коронавируса, согласись, — не лучшее время для трудоустройства человека, который принимает препараты, подавляющие иммунную систему.
— Верно, после пересадки пью эти таблетки. Без них может произойти отторжение органа. Итог понятен. То, что препараты подавляют иммунную систему, — тоже правда. Еще после трансплантации у меня были проблемы с легкими. И мне тем более болеть нельзя.
Постараюсь не заразиться. Буду ходить в маске. Держаться от всех на расстоянии. Руки почаще мыть. Но вообще-то, многое пережив, я не боюсь коронавируса.
— Понятно. Работа рядом с домом?
— Не совсем. Надо еще доехать. В хорошую погоду можно на велосипеде, в плохую — на автобусе или троллейбусе. Это не страшно. В Бобруйске коронавируса многие боятся, поэтому в общественном транспорте мало людей.
В принципе, понимая особенности своей иммунной системы, я, как и все люди после трансплантации, привык быть со всякими вирусами на вы. Предостережений у нас хватает. Сейчас вот COVID-19. Нам, кстати, плановые консультации и анализы в кардиоцентре отменили. Они раз в три месяца были. Врачи сказали не приезжать в Минск, пока всё не уляжется.
— С лекарствами что делать? Их ведь в кардиоцентре выдают.
— Раньше за ними раз в месяц, а то и раз в два месяца в столицу приезжал, сейчас сказали: можно через знакомых препараты передать. Так и сделал.
— Илья, не совсем поняла о том, что планируешь ездить на работу на велосипеде. Это мечта такая у тебя?
— Почему мечта? Я педали не первый год кручу. Начинал с малых нагрузок, постепенно их увеличил. И теперь проезжаю довольно приличные расстояния. Думаете, физические нагрузки мне противопоказаны?
— Наверное, слегка потренироваться можно. Без фанатизма.
— Стараюсь организм не нагружать. Тренируюсь потихоньку. Гимнастикой занимаюсь. Подтягиваюсь. Отжимаюсь. Мне комфортно, когда разминаюсь. Прилив сил ощущаю. Чувствую, окреп, помаленьку силы возвращаются. Полтора года назад и пару раз отжаться не мог. Врачи, к слову, приветствуют физические нагрузки. Предупреждают только, чтобы всё было в меру. Приятно и даже удивительно, что чужие люди за тебя волнуются. Наверное, потому что доктора в кардиоцентре какие-то необыкновенные. Они чуткие. Понимающие. У меня несколько лечащих врачей было — все хорошие люди. Всегда на связи. В любое время суток. По мессенджерам отвечают, помогают советом. Чувствуется высший класс и что в надежных руках находишься.
— С друзьями встречаешься?
— Сейчас особо ни с кем не вижусь. С друзьями, кто в нашем городе, разошлись. С теми, кто уехал в Минск и за рубеж, отличные отношения. Но не можем увидеться. В Америке — закадыка Витя, мы с ним университет в Гомеле оканчивали. Живет на юге Америки в городе Тампа — очень теплое место. Дальнобойщиком работает, всё мне рассказывает. Cозваниваемся по Viber пару раз в неделю, в гости зовет.
— А английский знаешь?
— Курсы окончил. Полгода обучался. Для себя.
— Личная жизнь?
— Пока вообще никак. Устроюсь на работу — попробую.
