В 1986 году в Чернобыле случилась страшная авария, которая не только отразилась на жизни трёх пострадавших народов, но и способствовала распаду огромной страны, повлияла на развитие всей мировой цивилизации. Об этом пишет Сергей Плыткевич на planetabelarus.by.
На протяжении тридцати четырех лет я снимаю территории, покинутые людьми. Что-то есть в этих местах настолько мощно притягивающее, что снова и снова возникает желание сюда приехать. И не просто приехать, а зафиксировать происходящие процессы.
В этом году я впервые побывал в Полесском радиационном заповеднике с женой Натальей. Надеюсь, она расскажет нашим читателям о своих ощущениях, а я пока поделюсь свежими фото-впечатлениями.
К сожалению, наша командировка из-за масштабных пожаров на украинской части Чернобыльской зоны состоялась чуть позже запланированного, поэтому не было возможности сделать в этом году эффектные кадры цветущих садов в брошенных деревнях. Пришлось сконцентрировать свое внимание на сирени.
Бывшая деревня Оревичи, Хойникский район.
Совсем рядом с деревней протекала река Припять, во время больших разливов часть Оревич уходила под воду, и местные жители могли передвигаться только на лодках.
В самом центре деревни – огромная песчаная гора с настоящими дюнами, на ее северной стороне разместилось очень колоритное деревенское кладбище.
Многие дома в Оревичах добротные, хорошо сохранившиеся.
Привлекают они не только посетителей Полесского радиационного заповедника, но и животных.
Вот следы лосей прямо у крыльца дома. По ним видно, что животные заходили внутрь. Зачем? Непонятно.
А на обоях под окном – след от медвежьих когтей. Дикие пчелы обосновались в подполье одного из оревичских домов. Медведь их обнаружил, выломал окно, выдрал доски из пола и полакомился медом… И теперь туристам можно демонстрировать реальные следы деятельности диких животных.
Дюны возле деревни Борщевка.
И брошенная сельхозтехника в бывшем машинно-тракторном парке.
Знаменитая станция Масаны. Это ближайшее к Чернобылю место, где вахтовым методом работают сотрудники заповедника.
Захоронение радиоактивных отходов возле станции. По словам заместителя директора Полесского заповедника по научной работе Максима Кудина, здесь очень высокое загрязнение.
Озеро Персток когда-то было украшением деревни Масаны. Теперь мы никому не рекомендуем ходить по его берегам – оно самое грязное в Беларуси!
В деревне Красноселье тоже была своя песчаная гора.
В Красноселье очень хорошо видно, как от качества земли зависит развитие лесных экосистем: часть деревни ушла под полог леса.
А там, где песок – еле-еле выживают неприхотливые ивы и сосны.
В красносельских домах еще можно найти какие-то предметы обихода и игрушки, в остальных деревнях у дорог заповедника все уже давно растащили.
Брагинский район, памятный камень на въезде в деревню с говорящим названием Выгребная Слобода.
В ней была целая улица таких сборных домиков. Есть разница между остатками этих строений и теми домами, которые люди строили для себя?
Кабинет начальной военной подготовки в местной школе. Снимал его раза три, с годами противогазов становится все меньше…
Прямо из окон школы вырастают уже довольно крупные березы.
Спортзал, канат, которым не пользовались 34 года…
Одно из пожеланий школьникам, которому не суждено сбыться никогда.
И к словам Ломоносова во многих постсоветских странах теперь совсем другое отношение…
Во всех деревнях в Чернобыльской зоне памятники героям Великой Отечественной войны ухожены.
Кое-где обозначены и экзотические деревья.
Я ищу настоящие чернобыльские дебри. Улица в деревне Жердное.
А это дом в полумертвой деревне Савичи. Идеальный был кирпич!
В Савичах можно делать шикарные кадры с обволакивающим деревья и хозпостройки хмелем. Правда, в мае он только-только начинает подниматься, чуть позже будет смотреться гораздо мощнее, но мы работаем с тем материалом, который удается найти.
Груша в деревне Пирки. Дерево умерло. Хмель жив…
А вот так смотрится панорама. Можно было бы и лучше сюжет поискать, но начинается дождь.
Мы едем в деревню Крюки. Научный сотрудник Полесского радиационного заповедника Валерий Домбровский хочет показать нам одно из самых грязных мест белорусской части Чернобыльской зоны.
Думаю, посетителям сайта будет уместно предоставить информацию из первых уст.
А это дозиметр, подтверждающий слова Валерия Домбровского.
В Крюки туристов не возят, но наша задача – показать максимально полно всю территорию Полесского радиационного заповедника.
Кожушки – одна из самых невезучих и фотогеничных деревень в Хойникском районе. Она горела несколько раз, последний верховой пожар случился в 2015 году.
После него на месте бывшей деревни остались только камины от печей и сухие яблони и груши.
Совсем другая ситуация в Бабчине.
Яблони в борьбе с лесными деревьями тянулись к свету и постепенно поглотили дома.
Вот так выглядит одна из бабчинских улиц. Асфальт качественный, сохранился до сих пор, но с высоты практически не виден.
Цветущая сирень в Борщовке.
Вместе с кустарниками она также поглощает дома.
Но самое удивительное, что на протяжении десятилетий в этих условиях выживают нарцисы и пионы!
Вот этим шикарным цветущим букетом мы и закончим наш рассказ об умерших чернобыльских деревнях.
Будет еще репортаж про растения, животных, реку Припять. А архивные снимки можно посмотреть в моем прошлогоднем материале «Зона: тридцать три года спустя».
Автор выражает благодарность за помощь в организации фотосъемки администрации Полесского радиационного заповедника и лично заместителю директора по научной работе Максиму Кудину и научному сотруднику Валерию Домбровскому.
