В современной глобализации есть один важный плюс — мир становится ближе. А при ближайшем рассмотрении многие мифы и стереотипы исчезают.
«Сникерс» вместо чечевицы
В течение нескольких десятилетий на постсоветском пространстве формировали устойчивый образ Запада как зоны всеобщего процветания. Можно сказать, что позднесоветские вульгаризированные представления о «коммунизме» как всеобщем материальном изобилии либеральные пропагандисты исподволь заменили глянцевыми картинками общества потребления.
Как бы там ни было, но лейтмотивом «угара перестройки» стали фразы а-ля Жванецкий, так описывавшего американский гипермаркет: «Там у них на каждой полке — по коммунизму!»
Действительно, советский человек не был готов ни к правильному восприятию агрессивной рекламы, ни к манипуляции его сознанием в рамках политических технологий. И словно библейский Исав, продавший свое первородство за чечевичную похлебку, мы отдали наши социальные завоевания в обмен на жевательную резинку и «Сникерс» в яркой обертке.
Тогда никто не догадывался, что у блестящих витрин есть своя, далеко не парадная сторона. Но и сегодня об этом предпочитают умалчивать. По крайней мере, всю изнанку жизни в постсоветских странах стараются списать на «наследие совка». Дескать, это просто благословенные рыночные реформы у нас буксуют. И естественно, по вине «коммунистов», которые засели у власти и не дают развернуться «свободному предпринимательству» по рецептам западных экспертов, и так далее.
На самом деле никаких последователей Маркса и Ленина в постсоветских органах власти давно нет. А рекомендации от МВФ и Всемирного банка выполняются весьма тщательно. Впрочем, Аргентине и Греции это в свое время совсем не помогло. Да что там страны периферии — не все гладко и в самой метрополии.
Фото автора
Спровоцированная нищета
Французская экономика занимает 2-е место в ЕС и 4-е — в мире. Тем не менее не всё так просто в солнечной Франции.
Центр Парижа — Мекка туристов. Сегодня сюда приезжают не только европейцы, американцы или японцы. Но в большем количестве — и жители Поднебесной, столь бурно развивающейся последнее время. Впрочем, чтобы самому увидеть колорит Азии или Африки, нет нужды покидать пределы департамента Иль-де-Франс. Пригороды Парижа давно переполнены мигрантами из этих регионов.
История иммиграции во Францию — довольно давняя. В Париже есть даже Музей иммиграции. Сегодняшний наплыв мигрантов — во многом отложенный результат былого колониального господства Франции на африканском континенте и на Ближнем Востоке.
Первоначально африканцы и арабы попадают во французскую армию, где из них формируют подразделения иррегулярной конницы, сенегальских стрелков и так далее.
Во время Первой мировой войны части из арабов и африканцев бросали на самые опасные участки фронта. Сражались они и во Вторую мировую. В 1940 году нацисты почти сразу же уничтожали солдат-африканцев, попавших в плен. Автор посетил памятник бойцам армии «Свободной Франции», павшим при освобождении городка Лонжюмо в 1944 году. Едва ли не половина фамилий на обелиске — арабские.
Но разумеется, колонии поставляли империи не только chair à canon. Со 2-й половины 19-го века Франция, понеся тяжелые потери в войне с Пруссией и из-за низкой рождаемости, начинает испытывать дефицит рабочей силы.
Первоначально завозят гастарбайтеров из Италии, Испании, Польши и других католических стран. Но затем все более существенным становится поток из Алжира и других колоний. В ходе промышленного подъема Франции сюда начинают завозить и дешевую рабочую силу — китайских кули.
Поток трудовой миграции особенно усилился после Второй мировой войны. Уничтожение Ливийской Джамахирии, санкционированное Николя Саркози, спровоцированные войны в Сирии, Ираке и Мали, множество других вооруженных конфликтов, тлеющих в Африке и Азии — сегодня все это повлекло за собой новую волну беженцев.
В большинстве своем они оседают в пригородах Парижа и других крупных городов.
Элегантная бедность
Сен-Дени — один из таких районов на северной окраине Парижа. В прошлом здесь находилось множество промышленных предприятий и традиционно были сильны позиции Французской компартии.
Ныне производство отсюда перенесено за пределы Парижа и даже Франции. Схожая картина наблюдается и в других индустриальных центрах. Дешевые рабочие руки в странах «третьего мира» выглядят более привлекательными.
А вот к какому «миру» следует отнести бывшие республики Советского Союза? Кстати, французский и иной зарубежный капитал проторил себе дорогу и в Беларусь. Инвестиции? Несомненно. Но, например, на совместном франко-белорусском предприятии в Гомеле, выпускающем газовые котлы для ЕС, зарплаты совсем не превышают белорусские. Разумеется, что продукция реализуется по ценам западноевропейским. Разумеется, что наибольшую выгоду от такой «евроинтеграции» извлекают зарубежные собственники.
Но вернемся из пригородов Гомеля в аналогичные районы Парижа. Автор побывал здесь несколько недель назад.
Еще в 2004 году на экраны вышел фильм по сценарию Люка Бессона «Тринадцатый район», показывающий как криминал полностью поглотит парижские окраины, если правительство не уделит внимание их развитию. Конечно, Сен-Дени еще далеко до 13-го района. Но и впечатление благополучия он далеко не производит.
Фото автора
Когда идешь по его улицам, в глаза сразу бросается бедность. Правда, тусующиеся на улицах чернокожие рослые парни, как правило, в модном спортивном «шмоте». Но большинство жителей района одето достаточно невзрачно. На Западе в принципе не принято обращать особого внимания на свою одежду — в отличие от Восточной Европы, где традиционное мещанство переросло в бум потребительских стереотипов. Но в пригородах скромность поношенного платья проистекает скорее от социальной бедности. «Ла мизер» — как говорят французы.
Почти каждый четвертый мигрант — безработный. Безработных среди них в три раза больше, чем среди коренных французов. Но, как правило, вовсе не потому, что мигранты не желают трудится. По официальным данным, 90 процентов грязных работ во Франции выполняют выходцы их других стран. Вопреки распространенным у нас стереотипам, на пособие для мигрантов прожить фактически невозможно. Во Франции оно составляет около 290 евро при стоимости проезда в метро от 2 евро.
Любопытно, что в Париже множество автоматических прачечных. Когда-то прачечные были весьма популярны в Советском Союзе. До наступления эры механизации и автоматизации советские женщины стирали в них вручную, драя белье в клубах пара от горячей воды на ребристых деревянных досках. Появление в СССР стиральных машин резко ограничило сферу общественных прачечных.
Что же стоит за французским ренессансом групповой стирки? Как мне объяснили парижские друзья, стирать белье в прачечной выгодней — текущая из крана вода во Франции стоит недешево. При этом и расценки в автоматических прачечных не такие уж и низкие — 6 евро за 10 кг машинной стирки.
В застройке парижских пригородов преобладают серые панельные многоэтажки, мало отличающиеся от наших. Как сообщил мой компетентный товарищ, они называются «ашелемы» — от аббревиатуры HLM, то есть жилье с «умеренной арендной платой».
Кстати говоря, в Париже я видел и деревянный барак! Причем не в пригороде, а во вполне комфортабельном районе Монтре. Деревянный двухэтажный дом имел почти такую же конструкцию, как и бараки в Гомеле, построенные в 20—30-е годы и ныне активно сносимые. Правда, их парижский собрат выглядел по-французски элегантно и был украшен цветами…
А вот раздачу гуманитарных наборов я наблюдал у нас последний раз в 90-е, на фоне вопиющего развала всей страны. В Сен-Дени же выдача бесплатных продуктовых пайков для бедных на улицах — обычное явление. Этим здесь занимается ряд благотворительных организаций.
Сен-Дени. Фото: soundlandscapes.wordpress.com
Карманные кражи и европейские ценности
Безусловно, безработица и недостаток средств порождают высокий уровень преступности. Во-первых, это — карманные кражи. Прежде всего — в метро. Впрочем, в Париже, Мадриде или Неаполе вас могут обокрасть в любом месте.
В хрестоматийных учебниках по криминалистике рассказывается, как в XVIII веке во Франции существовали целые школы карманников, где опытные «мэтры» обучали своему ремеслу детей. Сегодня подростки-«щипачи» — это снова реальность. Только карманными кражами здесь чаще стали заниматься этнические группировки приезжих.
Французская пресса сообщала, например, о румынской «карманной мафии». В Румынии, доведенной до серьезнейшего кризиса монетаристскими реформами, бедные родители с удовольствием отдают детей «добрым людям», обещающим их хорошо пристроить в благополучном «старом ЕС». В результате ребят отправляют воровать — дети вызывают меньше подозрений, их ручки чувствительней и тоньше, а в случае поимки им практически ничего не грозит.
Во-вторых — это грабежи и разбойные нападения. Правда, здесь вам вряд ли кто-то станет приставлять нож к горлу. А вот вырвать телефон или кошелек из рук и убежать — это запросто. Иногда это могут сделать с мотоцикла или скутера. Такой налет более опасен — от неожиданного рывка жертва может упасть и получить серьезную травму.
Еще один из способов — кражи из автомобилей. Причем стоит авто без хозяина или владелец сидит в нем, не всегда имеет значение. Знакомый дальнобойщик из Гомеля рассказывает, что всегда объезжает Париж и никогда не останавливается в его спальных районах.
— Фуры вскрывают на раз, — говорит водитель-международник. — Мгновенно режут тенты. Даже французская полиция сама подъезжает и предупреждает нас: не стойте здесь, мы просто ничем не сможем вам помочь.
Случаются, хоть и значительно реже, и жестокие насильственные преступления. В марте два выходца из Шри-Ланки с саблей и мачете прямо в ресторане в X округе Парижа отрубили своему земляку руки и сняли скальп.
12 мая исламист с ножом в руках набросился на прохожих на улице Монсиньи. Террорист убил одного и ранил четырех человек и сам был застрелен подоспевшей полицией.
Автор находился в этот момент в Париже и может засвидетельствовать — особой паники это у его жителей не вызвало. Французские СМИ особый акцент делали на его чеченском происхождении. Хамзат Азимов действительно родился в Чечне, но вскоре его семья эмигрировала. В 2010 году он получил французское гражданство, жил и работал в Страсбурге. Поэтому глава Чеченской республики Рамзан Кадыров заявил, что ответственность за воспитание и поведение этого человека несет не чеченское, а французское общество.
На месте нападения на улице Монсиньи
Исламисты стали атаковать Францию в 90-е годы, когда республика оказывала помощь военным Алжира в гражданской войне с фундаменталистами. В ответ на это во Франции стали взрываться бомбы. Автор впервые посетил Париж осенью 1998-го и был поражен тем, что в культурной столице мира некуда выбросить мусор — все уличные урны были заварены, чтобы предотвратить закладку взрывных устройств.
Затем последовали бойни в редакции газеты «Шарли Эбдо», наезд грузовика на толпу гуляющих в Ницце и другие теракты. Незадолго до последней ножевой атаки на Монсиньи президент США Дональд Трамп вспомнил эти события, заметив, что если бы во Франции свободно продавалось оружие, то гражданам было бы чем защищаться от террористов. Французский МИД достаточно резко отреагировал на это поучение, указав, что французы сами решат, что для им нужно.
Городские окраины с их проблемами являются хорошей питательной средой для исламизма. Миру безработицы, криминала, наркотиков, разврата и прочих пороков религиозные радикалы противопоставляют идеал чистого общества, где на основе предписаний шариата будет установлена социальная справедливость и твердая нравственность. Ведь ИГИЛ сегодня стал отчасти суррогатом леворадикальных и партизанских группировок, еще недавно бросавших вооруженный вызов западному обществу. Только — с обратным знаком.
Не прошло и недели после резни на улице Монсиньи, как 21 мая люди в масках на трех автомобилях обстреляли из автоматов Калашникова группу молодежи в одном из кварталов Марселя. При выезде из спального района нападавшие вступили в перестрелку с полицией. Впрочем, скорее всего, это были криминальные разборки.
Марсель по уровню организованной преступности и вооруженного насилия значительно опережает Париж. Если где-то и будет реализована антиутопия «Тринадцатого района», то скорее всего — в этом южном портовом городе. Здесь проходит и мощный поток наркотрафика.
Наркотики — серьезнейшая проблема для молодежи из пригородов. Однако трава и опиаты, как всегда, зачастую просто помогают сбежать в мир химической эйфории от неприкаянного существования маргинала, жизни «на краю». Ведь латинское margo так и переводится — «край».
Что до общественной нравственности, то стереотип о Франции как царстве легких отношений, кажется, не соответствует действительности. Романтические ценности здесь по-прежнему в ходу, хотя институт брака переживает сильнейший кризис.
Мои французские знакомые говорят, что всему виной — местное законодательство, накладывающее на мужчину в случае развода весьма значительную ответственность. Возможно, в случае принятия в РБ закона о «домашнем насилии» белорусскую семью, и без того весьма шаткую, будут ждать такие же проблемы.
Рынок сексуальных услуг во Франции также является полулегальным. В отличие, скажем, от ФРГ, где проституция полностью узаконена. В Берлине как-то совершенно случайно я оказался на Ораниенбург-штрассе, и стоявшие там через каждые пять метров жрицы любви буквально не давали прохода, приглашая посетить их апартаменты. Некоторые работницы сексуальных услуг были еще и любопытны, и пытались выяснить причину отказа. «Руссо туристо, облико морале» — что еще можно было им еще сказать? Подобного рода развлечения предлагаются сегодня и в центре Риги, и других постсоветских столиц.
Что до Парижа, то в его историческом центре ничего подобного нет. Бордели во Франции запрещены, как и сутенерство, и приставание к прохожим. При этом, разумеется, все это существует в прикрытом виде. Например, проститутки работают в автофургонах и прицепах — «мобильных борделях». Говорят, что настоящие кварталы «красных фонарей» можно найти в пригородах. Врать не буду — лично не видел. Но французские уличные жрицы любви обращаются к мужчинам с невинным вопросом, и если реакции не последовало, как правило, больше не докучают.
В 2013 году Национальное собрание проголосовало за введение штрафов для клиентов проституток до 3 тысяч евро. Против, как ни странно, голосовали два крайних фланга — «зеленые» и Национальный фронт. А затем вполне себе респектабельный Сенат наложил вето на этот законопроект.
Еще в первый приезд во Францию в конце 90-х меня предупреждали — если женщина в мини-юбке или ярко накрашена, то она либо проститутка, либо — из Восточной Европы. В таком утверждении можно увидеть элементы расизма, но, к сожалению, нередко эти две категории совпадают. Тысячи девушек из Украины, России, Польши и других стран становятся жертвами секс-индустрии. До 80 процентов проституток — это мигрантки…
Однако все было бы действительно плохо, если бы французы мирились с такой ситуацией. По счастью, защита своих прав является местной традицией еще со времен Великой Французской революции.
Даже бунт молодежи в парижских пригородах, которые некоторые считают «бессмысленным и беспощадным», заставляет государство обратить внимание на их социальное развитие. Сегодня ответом рабочих, клерков, студентов и пенсионеров на последнюю волну неолиберальных реформ и социальных урезаний стали массовые протесты по всей стране. Ныне Франция охвачена всеобщей стачкой железнодорожников, бастуют многие предприятия и университеты.
13 мая в Париже состоялась демонстрация за отставку президента Эммануэля Макрона. Кроме шоковой терапии, руководители партии Независимой рабочей демократической партии (POID), являвшиеся инициатором этой акции, ставят ему в вину и бомбардировки Сирии.
Фото автора
«Макрон — это война!» — скандировали левые активисты. Жак-Люк Маланшон, лидер «Непокоренной Франции», также участвовавшей в демонстрации против Макрона, незадолго до этого вернулся из Москвы, где участвовал в марше «Бессмертного полка».
Фото автора
А ещё во Франции не сносят памятники героям ее революции и не ставят монументы Бурбонам. И вопреки сентенциям наших «европейцев»-либералов, призывающих превратить праздник Победы 9 мая в «день скорби и печали», здесь окончание Второй мировой войны также празднуют.
В парижском районе Монтре и спустя много дней висели праздничные плакаты к 8 мая — «дню победы народов над варварским гитлеризмом и фашизмом». И наверное, нет в Западной Европе страны, более близкой нам по духу и истории — идеи французских революций вдохновили нашу, культура Вольтера и Бальзака дала так много развитию наших литературы и искусства, в двух мировых войнах мы были не врагами, но союзниками. А боевой путь легендарного истребительного полка «Нормандия-Неман» огненной трассой прошел в небе над Беларусью…
