Перед сном листала ленту новостей в соцсетях и вдруг увидела пост, опубликованный в группе поисково-спасательного отряда «Симуран» Гомеля. Это был текст волонтера Ирины о том, как важно откликаться на чужую беду и иногда вместо теплой постели среди ночи натягивать берцы и идти в лес. Прочитанное пронзило, в итоге утром я связалась с руководителем ПСО, чтобы найти Ирину. А еще через день мы с фотографом уже звонили в синюю, обклеенную бабочками дверь квартиры Нестеровых на окраине Гомеля.
Невидимый отряд
На пороге нас встречает длинноволосая красотка Ирина в ярко-желтом, как июльское солнце, платье. Из спальни выглядывает младший сын Димка, за ним выходит давно переросший маму Леша. Знакомимся.
Ирина работает в информационно-издательском центре по налогам и сборам, волонтером стала пять лет назад:
– На поисково-спасательный отряд в соцсетях была подписана и до этого, иногда делала репосты. Потом в Москве пропал отец моих друзей, ориентировку на него нашла в группе «Симурана». Когда беда случается с человеком, которого знаешь, все воспринимается значительно острее и эмоциональнее.
Ирину настолько это зацепило, что она стала изучать деятельность «Симурана», затем наткнулась на объявление о наборе волонтеров, которые требовались и на поисковую, и на редакторскую работу:
– Я тогда была беременна Димой и, конечно, физически не могла выходить на поиски, но записалась в редакторскую группу. Нужно было работать в интернете, писать посты, ориентировки и распространять их. Когда родила сына, моя жизнь разделилась на два направления: материнство и волонтерство.
Настоящие поиски произошли через год, вспоминает Ирина:
– В городе пропала женщина, дома ее не было около суток. Я усадила Димку в коляску и отправилась на поиски. Они были объявлены как раз в моем районе. С одной стороны, хотела помочь, с другой – познакомиться с добровольцами лично, потому что до этого со всеми общалась только в интернете. Кстати, тогда все закончилось благополучно.
Ирина продолжила заниматься редакторской работой, но загорелась желанием присоединиться к поискам:
– С нами тогда жил мой отец, поэтому могла участвовать в выездах. В первый раз было страшно: лес, темно, но я понимала, что мы делаем что-то очень важное. Не у меня одной дома остались семьи, дети. Осознание этого прибавляло сил.
К тому моменту, когда декретный отпуск Ирины закончился, она вернулась на работу, а Димка начал ходить в детский сад, волонтерство уже стало значимой частью жизни:
– Совмещать редакторскую работу и основную было сложно, поэтому я полностью переключилась на поиски на месте. Бывает, неделю-две затишье, которое очень радует, ведь нет потерявшихся людей, а случается, что на полевые выезды нужно отправляться и через день. Все ребята стараются ездить почаще, потому что это адреналин: когда сообщают, что кто-то пропал, срабатывает рефлекс и ты уже не можешь ни о чем другом думать.
Тяжелее всего искать детей
Мы спускаемся к подъезду и подходим к машине Ирины. В багажнике – детские вещи «на все случаи жизни», а также тревожный рюкзак: увесистые берцы, дождевик, фонарик, термос, одежда.
Ирина рассказывает, с чего начинаются поиски. Когда пропадает человек, редакторская группа пишет ориентировки, собирает всю необходимую информацию. Затем вся фактура стекается в чат волонтеров, уточняется количество добровольцев и единиц транспорта, формируются экипажи, которые отправляются в точку сбора. Волонтер вспоминает случай, когда ее группа нашла «потеряшку»:
– Подросток или намеренно ушел из дома, или заблудился. Зато какой мощный всплеск адреналина тогда испытала. Была одновременно и эйфория, и облегчение от результата.
– Зачем вы занимаетесь волонтерством? – спрашиваю.
– Я всегда понимала, что могу делать что-то не только для себя, своей семьи, но и для других. Трудностей много, потому что выезды проходят и в жару, и в мороз, и в проливной дождь. Но когда смотришь в глаза найденного живым человека, видишь, как крепко обнимают его родные, понимаешь: все было не зря. Уходит усталость и появляется ощущение счастья. За время волонтерства я кардинально переоценила свою жизнь. В ней больше нет места переживаниям из-за ерунды, я стала сильнее ценить близких и возможность в любой момент позвонить им, услышать их голос.
Волонтер признается, что тяжелее всего искать детей из-за их беззащитности и отсутствия жизненного опыта:
– В таких случаях мною движет материнский инстинкт: когда понимаешь, что твой ребенок находится в безопасности, хочется как можно скорее вернуть в семью потерявшегося малыша.
В конце интервью Ирина попросила написать в статье о том, что волонтеры – это не супергерои, а обычные люди, просто в их жизни находится место для добрых дел:
– Очень бы хотелось, чтобы наши ряды активнее пополнялись!
Тот самый пост
Привет, меня зовут Ирина. Я волонтер ПСО «Симуран», и у меня двое детей: мальчики 4 и 15 лет.
Когда я говорю домашним, что у нас поиски и я поеду, мой старший сын идет ставить чайник, а младший достает поисковый рюкзак из шкафа.
Каждый из них знает, что мне нужно положить с собой. Пока старший несет пауэрбанк, младший раз десять может спросить:
– Ты взяла фонарь? – это его любимая игрушка.
Оба всегда желают мне удачи.
Утром 18 июня я с экипажем уезжала в Ветковский район на плановое ПМ по давней заявке. Дети мирно спали дома, когда нам сообщили, что в Речицком районе пропала девочка лет 15. У меня сын такого же возраста! Щемануло? Не то слово!!!
Мое сердце щемит от каждой заявки, а от «детских» – сильнее в миллионы раз…
Быстро отработав поставленную координатором задачу, мы с ребятами рванули на помощь нашим волонтерам в Речицкий район. Моя машина подвела: сломалась на полпути! К счастью, выручил друг из Речицы и дал свою, чтобы наш экипаж доехал до точки сбора.
Весь день мы осматривали леса, поля, дороги и воду…
Домой вернулась, когда дети уже спали. Спали дома, в своих кроватях, видели сладкие сны.
Первая фраза младшего сына, когда он только открыл глаза, была:
– Мамочка, ты нашла ту девочку?
– Пока что нет, сынок.
– А она красивая?
– Да.
– Мам, ее надо обязательно искать.
– Все ищут, сына. Очень много людей…
(Данный пост был написан сразу же после поисковых мероприятий, тогда мы еще не знали, что девочка будет найдена погибшей).
Уезжая на поиски, я знаю, где мои дети, с кем они и что делают. Конечно, кто-то осудит и предпочтет провести выходной с детьми, с друзьями или на диване перед теликом. Я же выбрала помочь найти другого ребенка.
Зная это, можно сказать, что я не мать? Можно. Можно считать меня сумасшедшей? Можно. Можно считать меня сильной? Можно. Все можно, и каждый будет прав!
Но я мама и знаю, что такое обнять своих детей, пусть даже и спящих. Я знаю, что такое обнять своего близкого человека. Эти объятия бесценны! Поэтому я ищу и помогаю тем, кто ищет. Пусть все вернутся домой!
Полная перепечатка текста и фотографий запрещена. Частичное цитирование разрешено при наличии гиперссылки.
