Места тут былинные. Неподалеку расположены остатки легендарного аэродрома. Здесь до 90-х военные летчики играли мускулами по правилам классической холодной войны. Из Зябровки куда-то летали самолеты-разведчики. Тогда с обеих сторон железного занавеса тоже сидели приличные с виду люди, вооружившиеся до зубов. Люто опасались друг друга. Нынче их потомки увлекаются примерно тем же — но между собой. Тоже все приличные люди.
Карибский кризис
У Виктора Даниловича Кузьменкова крепкий, ухоженный, чистый дом. Приветливый песик во дворе. Рассада на окнах. Инкубатор, в котором дозревают чьи-то здоровенные яйца. Аистиного гнезда на крыше не хватает.
В огороде гуси аж хрюкают от распирающей их жизненной энергии. Лепят снеговика и крутят друг с другом шашни — у них весна, не отвлекайте.
И на этом идиллическом фоне развивается местная версия Карибского кризиса.
— Сосед появился тут лет восемь назад, купил рядом с нами пустующий участок, — рассказывает пенсионер. — Приезжал знакомиться, говорил, что хочет для дочери дом построить. Мы с женой обрадовались: нормальный мужик, хоть веселее будет. Когда начал стройку, помогали просто по-соседски — воды там накачать или за стройматериалами присмотреть… Когда коробку дома поставил, спрашивал еще, можно ли гараж поближе к моему забору расположить, чтобы въезд был прямее. Да мне не жалко, хоть по линии участка ставь… А потом и началось. Дом он так и не доделал, зато стал гонять в эту мастерскую машины. Года три уже к нему катаются.
— Ну и что? Они ж по его участку ездят…
— Так пусть бы. Если человек заработать хочет — это его дело. Я ж не налоговая. Но это же шум, вонь, пыль — и все это летит мне в огород. Ну просто невозможно…
Выглядываем за окно — где шум и гарь? Тишь да гладь, только гуси барахтаются в собственном бассейне.
Виктор Данилович объясняет, что сосед работал в основном в теплое время года, особенно во время отпуска. Зимой да после многочисленных жалоб в разнообразные госорганы стало поспокойней (про жалобы еще расскажем, там отдельная «Санта-Барбара»).
— Могут варить, красить, пескоструить что-то, — разволновался мужчина. — А ветры у нас в основном с той стороны… Я не мог и представить, что сосед будет так поступать, что такое вообще бывает. Да если бы не это, его дочка ходила бы по моему огороду как по своему.
Виктор Кузьменков долго рассказывает о страданиях, которые причиняет это соседство. Как пахнет растворителем и прочей химией. Как опасается давать выращенные ягоды внукам. Как насыпал небольшой вал на границе, чтобы уберечься от ядовитых веществ. Как приезжающие люди порой сквернословят и их могут слышать дети. Как неудобно перед женой и внуками за то, что не может решить проблему…
Сейчас, повторимся, ничего этого нет. За символическим частоколом только заснеженный участок с аккуратным недостроенным особняком. А также здание, которое Виктор Данилович называет мастерской.
Первое правило холодной войны: вовлекай других
— Конечно, я говорил ему, что так нельзя, — уверяет хозяин. — В ответ только «ну потерпите». Да если б я хотел его сдать, просто сразу вызвал бы налоговую, когда тут по три машины стояло. Но не хотелось же так. В общем, вижу, не получается по-хорошему. Предупредил, что буду обращаться в официальные органы. Он отнесся безразлично.
С этого началась вторая фаза холодной войны. Виктор Данилович дисциплинированно пошел по ступенькам: сельсовет, исполком, милиция, санитарная служба, прокуратура. Налоговикам передал список из 18 номеров автомобилей, которые приезжали к соседу. Каждое ведомство пришло с проверками, некоторые неоднократно и целыми комиссиями.
Официальные ответы похожи один на другой: нарушений не выявлено, признаков нелегальной мастерской нет. На словах сказали, что приезжать к знакомому на шашлыки никому не запрещено.
— Но я же не дурак и у меня глаза есть… — пенсионер в отчаянии от того, что другие не видят того же, что и он. — Неужели я гарь эту не отличу от шашлыков?
Говорит, что за планшет взялся далеко не сразу. Дойти до состояния, когда ты через забор фотографируешь соседский участок, — это серьезный звоночек. Каждый может однажды застать себя за таким занятием, и тут нужен тот, кто приведет в чувство. Виктор Данилович и сам, похоже, понимает, что выглядит это так себе.
— Я же не кляузник какой-то, никогда в жизни такого за мной не водилось! Думаете, приятно жалобы эти писать? Оно мне надо на старости лет? Отпахал почти полвека на заводе, живешь спокойно, думаешь, что ты защищен, — и вдруг появляется такой человек…
Кузьменков действительно не производит впечатления штатного жалобщика. Не видно характерных внешних признаков, на которые мы насмотрелись в тысячах других ситуаций. Тут что-то другое.
Среди официальных ответов у него под руками виднеется исписанный от руки листок с красиво выведенным заглавием «Испорченная старость».
— Это я от переживаний рассказ стал писать, — смущаясь объясняет мужчина. — Я 45 лет честно отработал электромонтером на «Гомсельмаше» и представить не мог, что на старости лет такое со мной приключится. А товарищ даже стихи написал про это все.
Виктор Данилович читает отрывок:
…Все деревья, все кусты,
Всё чернеет весной сразу.
Пылью все покрыты грядки,
Утки, курочки в упадке.
Внучки родные мои терпят боль от сатаны…
Ну как можно не верить такому человеку?
Список Кузьменкова
Виктор Данилович говорит, что неоднократно приходил к председателю сельсовета. Просил навести порядок. Читал ему эти самые стихи про курочек. Не проняло. Теперь полон нехороших подозрений.
Глава Зябровского сельсовета Евгений Никитин тоже нахлебался от такого соседства. Ему этот конфликт ни шел ни ехал.
— Я много раз приходил туда, был и в гараже. Там просто не к чему придраться, порядок идеальный — что внутри, что снаружи. Чисто, как у меня в сельсовете. Даже в деталях порядок. Например, если герметичная бочка с отработкой — то стоит не на земле, а под нее специально сделана площадка из плитки…
Налоговики в свою очередь уверяют, что две недели опрашивали каждого из тех, чьи машины оказались в списке Кузьменкова. Никто не подтвердил, что платил за ремонт (да вряд ли кто-то на это и надеялся). Конечно, в налоговой инспекции есть другие инструменты, приемы и штат оперативников. Говорят, что приняли к сведению сигнал пенсионера. Зябровка под колпаком.
Кузьменков не верит.
«Такого соседа тихого, как я, ещё поискать»
Гаражные мастерские, дяди васи с золотыми руками и связанные с этим нравственные искания — отдельная богатая тема. Каждый автомобилист напишет по ней собственную диссертацию — как хорошо/плохо, что они есть, как испоганили машину за бешеные деньги в легальном автосервисе и как возродили в каких-то подворотнях, как люди зарабатывают на хлеб детишкам и уходят от налогов.
Павла, хозяина того самого гаража, мы нашли в легальной автомастерской на окраине Гомеля. Невысокий коренастый человек в рабочей одежде. В руки и джинсы въелся мазут, никакой не планктон, не деятель культуры и не мажор. Работает тут же, в мастерской. Живет в городе. Когда есть время и желание — ездит на свой участок в Зябровке.
Узнав, чего мы от него хотим, тяжко выдыхает:
— Как же меня это достало… А что будет летом, когда я снова начну там строиться? Я не хотел эту историю вытаскивать наружу, уподобляться ему, писать жалобы на клевету. Стараюсь не поддаваться не провокации, никогда не вступаю в перепалку. У него есть на это время — у меня нет.
Вообще, такого тихого соседа, как я, еще поискать надо. Я же там еще не живу. Приезжаю в лучшем случае после работы часа на два-три поковыряться в гараже. Да, бывает пилю-стучу, но не в таких масштабах, чтобы строить против меня какие-то козни. Возможно, что-то единожды к нему от меня прилетало или кто-то ко мне пришел и громко смеялся — его задело. Я-то извинюсь, но надо же как-то мириться с тем, что рядом могут жить и другие люди. Меня абсолютно не волнует, что происходит у него на участке. Но я же на своей территории! Вы сами видели, что там порядок, автопарка никакого нет, мусора тоже.
Он придумал, что у меня автомастерская. Да, я занимаюсь ремонтом автомобилей — но это происходит здесь, на работе. Если я там ковыряюсь, то делаю это для души. Да все знают, что я ковыряюсь. Товарищи из деревни могут заехать за советом, чем-то помогу — но ничего противозаконного не делаю. Приходили участковые несколько раз (они менялись), председатель сельсовета был раз тридцать. И, как назло, каждый раз все нормально — посторонних машин нет, все чисто, аккуратно, трава покошена…
— 18 автомобилей, номера которых ваш сосед отдал в налоговую, — они чьи?
— Это мои друзья, которые приезжают попить чай, поесть шашлык. Кто-то приехал за советом, кто-то за ключом. У меня много друзей, меня знают абсолютно все в этой деревне. Да чего там, я ему самому когда-то ремонтировал машину, ни копейки не взял. Мы были нормальными соседями, пока его что-то не укусило…
Как можно не верить такому человеку?
Это пат. Одному плохо, другому нехорошо. «Третьим лицам» не нравится быть заложниками и зарабатывать жалобы себе на голову. «Четвертым лицам» не нравится платить зарплату «третьим лицам» за дурную работу. И только гусям плевать, у них есть занятие поинтересней.
Берлинская стена, наверное, решила бы проблему. Осталось определиться, за чей счет строить.
