При чём тут шведы? Кто жил на Шведской Горке в Гомеле тысячи лет назад

Сегодня Шведская Горка не только современный жилой микрорайон, но и археологический памятник со статусом охраняемой государством историко-культурной ценности, пишет городской журнал “Белка”. А что мы знаем об этом месте? Почему у него такое название? И при чём тут, действительно, шведы?

Этот жилой массив был построен на территории, которую местные легенды издавна почему-то связали с жителями далекой Скандинавии. Современные же учёные считают, что ни воинственные норманны, ни солдаты короля Карла XII к названию «Шведская Горка» не имеют никакого отношения. Но и без их участия у этой местности полно загадочных историй и отважных героев…

Курганы и скандинавы

Археология свидетельствует, что предки нынешних шведов и норвежцев в Беларуси отметились с древних времён. Всё дело в том, что в X-XII веках по Западной Двине и Днепру проходил «белорусский вариант» ле­гендарного пути «из варяг в греки». И дружины викингов на своих деревянных кораблях, украшенных резными изображениями драконов и прочих чудовищ, проникали по нему на наши земли. Варяги при этом грабили местное население, захваты­вая рабов на продажу. А со временем — поставили здесь свои гарнизоны и стали контролировать чрезвычай­но выгодную транзитную торговлю. И даже, по мнению некоторых иссле­дователей, основывали свои княже­ские династии.

Возле деревни Гнёздово на со­седней Смоленщине археологами обнаружено более 800 курганов-захоронений с характерными для норманнов каролингскими мечами, шейными гривнами с амулетами в виде молоточков бога Тора (Тура) и иным оружием и украшениями-оберегами — там похоронена целая армия викингов. Встречаются варяж­ские вещи и в соседнем с нами мо­гилёвском Поднепровье. А есть ли скандинавские находки в Гомеле? Об этом — чуть позже.

Второй раз шведы заглянули в на­ши края уже во время Северной вой­ны в начале XVIII века. Однако в са­мом Гомеле шведских войск не было — к Москве Карл XII первоначально пытался прорваться через Могилёв-Смоленск. Гомель же стал одним из опорных пунктов русских войск.

После победной для армии Петра I битвы со шведами вблизи деревни Лесная в сентябре 1708 года тут сто­яла конница Александра Меньшико­ва. По некоторым данным, старооб­рядцы из Гомеля и Ветки, известные своими неплохими бойцовскими ка­чествами, также сформировали своё ополчение и активно помогали рус­ской армии. Одно из столкновений со шведскими войсками произошло не­далеко от Ветки.

Ради борьбы с чужеземцами ста­рообрядцы даже забыли старые оби­ды на царскую власть, от гонений ко­торой они и бежали на Гомельщину. А Пётр I за помощь в войне со шве­дами простил староверам их преж­ние побеги и прочие «прегрешения».

Северная война в Беларуси сопро­вождалась многочисленными рекви­зициями, грабежами и насилием в от­ношении мирных жителей. Возмож­но, жестокое вторжение иноземцев настолько врезалось в память бело­русских крестьян, что они и гораздо более старые могилы со временем стали приписывать шведам. Вероят­но, так и произошло с древним горо­дищем под Гомелем, которое дошло до наших дней под названием «Швед­ская Горка».

С учётом того, что рядом с этим местом находились старообрядче­ское предместье Гомеля — Спасова слобода, в качестве варианта можно предположить — этот топоним мог­ли принести сюда и старообрядцы-ополченцы, участники борьбы со шведами.

Геродот и людоеды

На самом же деле городище на Шведской Горке гораздо древнее пер­вых варягов, забравшихся в Беларусь на своём пути в византийские «гре­ки». Самые ранние находки датиру­ются тут ещё эпохой нового камен­ного века — неолита. Любенское же городище (так оно называется в архе­ологических справочниках), появи­лось на этом месте в середине I тыся­челетия до нашей эры. Вероятно, тог­да нынешнее Любенское озеро было руслом реки Сож, на берегу которо­го и разместились первые поселен­цы. Реки в то время служили главны­ми и наиболее удобными путями со­общения — ведь проложить дороги в глухих лесных дебрях было непросто.

А ещё водные преграды и их обры­вистые берега служили естественной защитой обитателям городищ — вре­мя всё-таки было неспокойное. Обыч­но для укреплённого поселения вы­биралось место, где речушка помель­че впадала в большую реку — а с третьей стороны мыс перекапывался рвом с земляным валом и частоколом. У Шведской Горки в те времена в Сож впадала речка Мильча (ныне большая часть её упрятана в трубы). И первое городище тут было организовано на мысу между Сожем и Мильчей.

Причём укреплён городок на Шведской Горке был основательно — изучение показало, что в последу­ющем его опоясывали три линии зем­ляных валов и рвов. Прорвав один та­кой оборонительный рубеж, против­ник мог быть зажат между двумя ва­лами и уничтожен. Всё это говорит о том, что жизнь наших предков была далека от идиллии.

А кем они были — первые жите­ли городища на Шведской Горке? Учёные определяют их как носите­лей милоградской археологической культуры (по наименованию Мило­града в Речицком районе). Милоград­цы одними из первых в нашем реги­оне стали добывать железо из болот­ных руд. Видимо, это и позволяло им активно осваивать земли и возводить тогдашние «микрорайоны» — горо­дища (правда, проживало в них тог­да не более нескольких десятков че­ловек). Впрочем, носители милоград­ской культуры параллельно с желез­ными и бронзовыми орудиями про­должали использовать и каменные — например, кремневые серпы.

Первые раскопки на Шведской Горке провели ещё в 1920-х годах за­меститель заведующего Гомельского художественно-исторического музея им. Луначарского Иван Ющенко и видный белорусский археолог Кон­стантин Поликарпович. А в середи­не 1970-х годов Шведскую Горку рас­капывал преподаватель Гомельского государственного университета Ва­силий Сычев.

На милоградских городищах наш­ли характерные бронзовые браслеты и керамику. Что касается глиняной посу­ды, то ее в то время изготавливали вручную практически в каждом ми­лоградском доме. Причем занима­лись гончарным ремеслом предста­вительницы прекрасного пола, о чём говорят отпечатки женских брасле­тов на лепных горшках. Кроме того, археологи нашли на Шведской Горке и других городищах множество гли­няных пряслиц. Пряслица исполь­зовались как грузики при ткачестве, но специалисты предполагают, что часть из них могли применять и в ритуальных целях. Об этом говорят и орнаменты в виде знаков-оберегов на некоторых из пряслиц. Конечно, точно сказать, что это были за маги­ческие манипуляции, мы не можем. Колдовство, гадания, заговоры на то, чтобы нить жизни не прервалась?

Некоторые пряслица у милоградцев повторяли форму и декор глиняных горшков, которыми пользовались в быту.

Обитали же первые жильцы Шведской Горки в условиях, которые со­временному человеку показались бы мало комфортными. Например, проживали милоградцы в домах-полуземлянках, с деревянной надстройкой, опирающейся на вкопанные в землю столбы. И в таких жи­лищах почти неизбежно должна бы­ла царить повышенная сырость. Почему они выбирали именно такой тип сооружений — учёные гадают до сих пор. Возможно, из соображений «энергосбережения»? Ведь отаплива­лось такое жилье открытыми очага­ми, обложенными камнем — печей, как и срубных изб, милоградцы не знали. И можно только представить, какое задымление «по-чёрному» было в их жилищах-полуземлянках.

Хозяйственная яма и очаг из камней в одном из жилищ на Любенском городище

А вот какой «национальности» бы­ли милоградцы — споры ведутся до сих пор. Если верить Геродоту, но­сители милоградской культуры мог­ли принадлежать к племенам невров или андрофагов. Невров Геродот опи­сывает как колдунов, которые раз в год на несколько дней превращают­ся в волков. Люди-оборотни? Веро­ятно, речь шла о том, что волк был у невров тотемным зверем, и раз в го­ду они справляли в его честь празд­ник с символическим перевоплоще­нием в волчье обличье. Как тут не вспомнить легендарных берсерков — воинов-зверей у викингов, пред­ставлявших себя медведями или вол­ками и впадавших в боевой транс? Но обычаи поклонения тому или иному хищнику существовали в воинских культурах разных древних народов.

Куда страшнее слухи передаёт Геро­дот об андрофагах, которых он поме­щает тоже в наш регион. Эллины счи­тали их людоедами, а если точнее пе­ревести их греческое название, то «по­жирателями мужей».

Было ли это не­кое племя с пережитками матриархата, где съедали мужчин? А если серьёзно, то археологами действительно обнару­жены следы ритуального каннибализ­ма недалеко от Гомеля. Но это — от­дельная история…

Сегодня же большинство исследо­вателей считают милоградцев древни­ми балтами. Впрочем, существует мне­ние, что носители этой культуры могли быть праславянами, а некоторые исто­рики относят милоградцев к ираноязычным скифам-земледельцам. Меж­ду прочим, в некоторых открытых ис­точниках утверждается, что на Лю­бенском городище действительно был найдена скифская стрела. Правда, гомельским археологам об этом ниче­го не известно. Но если такая наход­ка действительно имела место, то всё равно трудно сказать, принадлежал этот наконечник стрелы воину из го­родища или был выпущен по нему кочевником-скифом. Но точно извест­но, что воинственные скифы нередко совершали набеги на своих северных соседей-земледельцев, поднимаясь, например, зимой вверх по замерзшим рекам. И в целом на милоградских го­родищах находили достаточное коли­чество скифских вещей, включая даже знаменитые мечи-акинаки.

Богатырские горки и люди-волки

Через несколько веков милоград­цев на берегах Сожа сменили пред­ставители других племён, прасла­вянских и славянских. Отметились на Шведской Горке и предки совре­менных гомельчан — радимичи, их керамика лежит в верхних слоях го­родища. А поодаль от этой площад­ки радимичи также хоронили в кур­ганах своих умерших.

И именно гомельчане-радимичи всё же могли пообщаться с древ­ними шведами. Но тоже не при са­мых лучших обстоятельствах. Дело в том что земли радимичей граничи­ли на юге с Киевским княжеством, и, что характерно, примерно там же, где и ныне проходит государ­ственная граница. У современной деревни Мохов Лоевского района в X—XI веках существовало крупное военно-дружинное поселение. Его исследовал известный гомельский археолог, доктор исторических на­ук Олег Макушников. И по данным раскопок можно сказать, что гарни­зон этого «блокпоста» состоял из ва­рягов — то ли наёмников киевского князя, то ли завоевателей, подчи­нивших своей власти днепровских славян-полян. Под Моховым было выявлено более 600 могильных кур­ганов.

О том, что здесь был лагерь «легионеров» с севера, говорит и факт, что в захоронениях практиче­ски нет следов ни радимичской, ни дреговичской местных традиции. За­то множество артефактов дружин­ной культуры скандинавского ли­бо прибалтийского происхождения.

Скорее всего, с этого плацдар­ма Киевское княжество и вело свою экспансию на земли ради­мичей, причём с помощью на­ёмного варяжского войска.

И, возможно, именно с этого опорно­го пункта начал поход против ради­мичей Волчий Хвост, воевода князя Владимира. Из летописи известно, что Волчий Хвост командовал аван­гардом княжеского войска и, не до­жидаясь подхода основных сил, раз­громил радимичей в битве на реке Пищани (приток Сожа — прим. ред.) в 984 году.

Кстати говоря, в Гомеле есть и дру­гие топонимы, которые могут быть связаны с древней скандинавской те­матикой. Кроме «шведских горок», в Беларуси столь же часто встре­чаются и курганы-«волотовки», в которых похоронены мифические богатыри-«волоты». А гомельский микрорайон Волотова получил своё название от одноимённой деревни. При этом один из вариантов проис­хождения слова «волот» тоже может быть связан со Скандинавией. По крайней мере, в «Саге Тридрекса» богатыря-кузнеца по-немецки звали Velent, а по-скандинавски — Volant. Поэтому можно предположить, что слово «волот» как синоним богаты­ря и вошёл в словарь наших предков после знакомства с рослыми и сви­репыми варягами.

Но вернёмся к Шведской Горке. Как минимум с XVI века на этом месте известна деревня Любны. И спустя тысячелетия рядом с ней по-прежнему сохранялись валы быв­шего городища, а поодаль — мно­жество курганов. И, судя по все­му, этому месту долго приписывали особую сакральность. Так, по сви­детельству этнографа Евдокима Ро­манова, ещё в конце XIX века на го­родище в ночь на Ивана Купала со­биралась молодёжь — прыгать через костры. Смысл этого языческого ри­туала, по-видимому, был всё тот же — очищение огнём.

Старожил Монастырька Юрий Ковалёв вспоминает:

— Мой отец рассказывал, что до революции возле Любенского озера был небольшой лес, в который они с ребятами ходили за ягодами. Во время гражданской войны, в период смуты, окрестные крестьяне выру­били этот лес. Мы в школе в 1950-х годах бегали на Шведскую Горку на лыжах. Почему она так называ­лась? Говорили, что до войны учё­ные раскапывали тут курган, воз­можно — шведское захоронение. Но, вероятно, название это было очень старое, потому что мой отец его то­же упоминал.

За множество столетий древнее городище не раз распахивалось и подвергалось иному хозяйственно­му воздействию. Но в 2003 году ар­хеологический памятник на Швед­ской Горке был взят под охрану го­сударством, а его название, в кото­ром звучит старинное предание, да­ло имя новому микрорайону наше­го города.

Шведская Горка, наряду с пло­щадкой за дворцом в парке Луна­чарского и мысом за спортивным комплексом «Динамо», является од­ним из уникальных центров, точ­кой исторического отсчёта — отку­да «есть пошёл» наш Гомель.