История петербургского купца Исаака Осиповича Утина — владельца нарядного дома на Конногвардейском бульваре, 17, — напоминает хрестоматийный книжный сюжет о бедном юноше, вознагражденном за честность и скромность неслыханным богатством, семейным счастьем и всем, что к этому прилагается. Впрочем, почему только напоминает? Примерно такой она и была.
Американская мечта на болотах Петербурга
Исаак Утевский — в ту пору его фамилия звучала именно так — родился в Гомеле в очень религиозной, но бедной еврейской семье. И первые 20 лет своей жизни он прожил так, как ему велели родители: рано женился, обзавелся детьми и устроился работать мелким служащим в местный филиал крупной торговой петербургской компании. Ну а дальше история совершила чисто кинематографический поворот: владелец фирмы, заехав в ее гомельское подразделение, заметил молодого служащего. Чем уж он так услужил высокому начальству, остается только гадать, но через короткое время его повысили в должности, а потом перевели в главную контору, в Петербург. Тут он стремительно сделал карьеру и буквально через несколько лет стал управляющим всей сетью. А чтобы избежать ограничений, которые российское законодательство той поры накладывало на евреев, записался купцом первой гильдии: на обладателей этого статуса правила о черте оседлости не распространялись.
Дальше — больше. Глава фирмы (к сожалению, история умалчивает о его имени) был уже не молод, а детей или других наследников у него не было. Поэтому он предложил Исааку принять православие, а взамен обещал оставить ему в наследство все, чем владел. Сын талмудиста, Исаак от этого предложения отказался. Тогда его благодетель подговорил знакомого священника, большого знатока религии, вступить с Утевским в богословский спор. Спор продолжался несколько лет, то разгораясь, то затухая, и в итоге батюшке удалось переспорить Исаака, и тот принял православие. Интересно было бы послушать эту дискуссию: гомельские евреи той поры считались фундаменталистами и фанатиками даже среди своих собратьев, так что аргументы священника должны были быть неотразимыми.
Первая мансарда
Как бы там ни было, на этом семейная легенда Утевских заканчивается, и начинается вполне документальная история. Приняв православие, Исаак Осипович сменил фамилию, превратившись из Утевского в Утина, а через несколько лет стал наследником миллионного состояния и главой огромной компании, торговавшей вином на всей территории России. Была в ту пору такая практика, как “винные откупа”. Откупщик получал у государства право торговли спиртным в определенном регионе, загодя, авансом выплачивая государству всю сумму налогов на эту деятельность, а потом компенсировал свои затраты, самостоятельно устанавливая цены, включая в них столько “косвенных налогов”, сколько ему позволяла совесть. Вот на этих откупах фирма Утина и процветала.
Но вчерашний гомельский бедняк просто по природе своей не мог держать яйца в одной корзине, поэтому бизнес его был диверсифицирован по максимуму. Одним из источников прибыли, организованных, думается, просто на всякий случай, стал доходный дом на Конногвардейском бульваре: трехэтажное здание в стиле необарокко, построенное в конце 1850–х архитектором Романом Кузьминым. Экономный и расчетливый, Исаак Утин ухитрился максимально освоить всю полезную площадь дома. Летом 1859 года в Департамент проектов и смет было подано прошение, подписанное архитектором и купцом, о разрешении “усматривая недостаточность в доме помещения для прислуги и в видах придания кровле здания характера, более соответствующего общему стилю фасада” построить вместо чердака жилую мансарду. В Петербурге на ту пору мансард не строили, так что прошение был вынужден рассмотреть сам император Александр II. Высочайшее разрешение было получено, и проект был реализован. Квартиры утинского доходного дома были роскошны настолько, что сделались предметом сплетен, пересудов и даже публикаций в прессе. Сам же Исаак Осипович обитал намного более скромно, снимая квартиру неподалеку.
В качестве хеппи–энда этой почти сказочной истории стоит сказать, что жил “миллионер из трущоб” для своего времени долго и счастливо, умерев в окружении семьи в 1876 году. А династия Утиных, пошедшая от него и его шести сыновей, благоденствует до сих пор.
