Их дозор никогда не заканчивается. Одна бригада сменяется другой, и так 365 дней в году. А потом, как говорится, начинай сначала. 1 января, пока весь город спит, они заступают на дежурство. Ещё даже солнце не встало, но ребята уже готовы. К чему? Да ко всему. В первый день 2020-го посмотрели, как работает реанимационная бригада Гомельской городской станции скорой медицинской помощи. Скажем сразу: приятного мало. Но это жизнь. И хорошо, когда есть те, кто за неё дерётся.
С корабля на…
Для реанимационной бригады, в которую входят врач Александр Кебиков и два фельдшера Евгений Трейбух, Игорь Татаринов, смена начинается с восьми утра. Но над нами ребята сжалились – разрешили прийти на станцию после обеда. Так что в два часа дня в полусонном состоянии приходим в священную обитель «медицинского спецназа». Комната, в которой живут медики, ожидая вызова, небольшая. Четыре кушетки, стол, шкаф, телевизор и умывальник. Выглядит всё довольно уютно, вот только на окошке не хватает занавесок. С ними вообще всё было бы по-домашнему.
– Ну что, готовы? – улыбаются ребята. – Куртки можете снять, но, скорее всего, долго сидеть не придётся.
Пять минут. Ровно пять минут мы находимся в комнате для персонала. Потом по громкой связи диспетчер называет номер нашей бригады – 23-я. Так что по машинам, господа. Пока Александр Кебиков берёт карточку и уточняет повод к вызову, мы выходим к реанимобилю – вместительному и габаритному «Ситроену», напичканному дефибриллятором, дыхательными аппаратами и прочим оборудованием. Водитель уже на низком старте. В целом от момента регистрации вызова диспетчером до выезда бригады должно пройти не больше четырёх минут. Поэтому, как только врач возвращается с необходимыми документами и информацией, машина трогается.
Эта бригада реанимации работает по всему городу и даже Гомельскому району. Именно из последнего и поступил вызов. Частный сектор, деревня Залипье. По предварительным данным – отравление угарным газом. И сразу внутренне сжимаешься. Мы-то рассчитывали на высокое давление. Но всё закручивается как-то слишком серьёзно. Через заднее стекло замечаю вдалеке ещё одну машину с мигалкой. Значит, всё плохо. До деревни 15 километров, и всё время, пока машина несётся к населённому пункту, информация по ЧС обновляется. Ориентировочно три человека: двое пострадавших, один умерший…
– Наши диспетчеры всегда работают на пять баллов, поэтому и две бригады, согласно протоколу, – успокаивает Женя Трейбух. – Но там может вообще никого не оказаться. И такое случается. Не бойся, сейчас всё увидим.
На улице нас встречают. Калитка и входная дверь нараспашку, из помещения доносится плач. Медики пулей залетают в дом, я же пока топчусь во дворе, до последнего надеясь, что всё обойдётся. Не обошлось. Это становится ясно по лицу фотографа, когда она снова выходит на крыльцо, побывав внутри.
–Опусти глаза и не смотри направо, – Аня заводит меня в зал, где на диване лежат две пострадавшие. В стороне остаётся мужчина, которого уже не спасти.
На подмогу забегает ещё одна бригада с подстанции № 2 (микрорайон Фестивальный), а дальше – похлеще любого фильма.
Честно, даже не знаю, с чем это можно сравнить. Глядя на чёткие, быстрые движения медиков, создаётся впечатление, будто у каждого появилось ещё по одной паре рук. Да и вообще непонятно, где чьи руки.
– Допамин!
– Что с динамикой?
– Возьми сахар.
– Капельница готова?
– Унитиол в вену. Без разведения.
За семь лет работы таким составом они, кажется, научились понимать друг друга с полуслова. Но всё равно стараются каждое действие проговаривать вслух. Не должно быть осечек.
– Детки мои. Ну как же так… Я звонила, никто не ответил. Ждала до 12-ти, а потом приехала к ним сюда из города. Час стучала – не открыли. Не знаю, что здесь такое случилось… – мама погибшего мужчины пытается описать подробности. Но ситуация всё равно непонятная.
– Пострадавшие – женщина 42-х лет и её дочь (22 года) – живы, стабильны, но обе в тяжёлом состоянии. Отравление неизвестным веществом, – подытоживает врач, передавая информацию.
Бригада с Фестивального забирает маму, в наш реанимобиль укладывают девушку. Сейчас важна каждая секунда, ведь чем дольше пострадавшие пребывают в таком состоянии, тем хуже для коры головного мозга. Поэтому на первый план выходит мастерство водителя скорой. Помчались.
Быстро, но нежно
Машина быстроходная, но, как всегда, есть две непобедимые проблемы: дураки и дороги. Правда, в нашем случае, уместнее поменять их местами. Где-то ямки, где-то гравий – на выезде из деревни автомобиль изрядно потряхивает.
– Игорь, нежнее! – кричат ребята водителю.
– И вот так всегда, – улыбается Игорь Руденков, который управляется со спецтехникой уже семь лет. – Нужно быстро, но нежно.
Наконец въезжаем в город. Ход становится плавным, можно и разогнаться. По Барыкина несёмся со скоростью 120. Машины в своём большинстве стараются уступить дорогу, прижимаются к обочине, насколько это возможно. Но, конечно же, отыщется один-единственный, для кого правила не писаны. Он начинает перестраиваться со второй полосы в третью и чуть не влетает нам в правый бок.
– Ох, – будто ни в чём не бывало вздыхает водитель, хотя сам только что избежал аварии. – Ну, может, музыку человек слушает.
Не представляете, как хочется открыть окно и крикнуть нехорошее слово! Да некогда, нужно завезти пациента.
В приёмном отделении БСМП нас уже ждут. Доставив пострадавшую в тяжёлом, но стабильном состоянии, реанимационная бригада с чистой совестью «сворачивается». Теперь колдуют врачи этого учреждения.
617 вызовов поступило на городскую станцию скорой помощи с 7:00 1 января до 7:00 2 января
– Пойдём, кое-что покажу, пока мы здесь, – Женя ведёт меня в место с красивым названием «Греческий зал». Вот только красивого здесь мало, а запах просто сбивает с ног. В комнате, наверное, человек 10-12. И все пьяны настолько, что даже усидеть не могут, не то что подняться.
– Вот, наш спецконтингент. С самого утра мы тоже одного привезли, – улыбается фельдшер. И знаете, глядя на это, становится и смешно, и грустно одновременно. Бригада, которая способна запустить сердце и вернуть человека с того света, вынуждена возиться с теми, кто напился до чёртиков. Отлично, что тут скажешь.
Выходим на крыльцо, и как по мановению волшебной палочки подкатывает ещё одна скорая. Как думаете, кого привезли? Девочкам-фельдшерам приходится чуть ли не выманивать очередного посетителя «Греческого зала» из машины. Потому что тот наотрез отказывается выходить. И в этот момент ты понимаешь, настолько врачи любят людей, если им хватает терпения на всё это.
– А вот теперь перезарядка! – пока я потихонечку прихожу в себя, вернувшись в автомобиль, фельдшеры проверяют, какими медикаментами нужно пополнить специальную сумку и свои «боевые жилеты». Никто ведь не знает, через сколько прилетит следующий вызов…
Сесть в кабинет? – Нет уж, спасибо!
Трудиться приходится много. Если в шесть утра поступил вызов и до восьми ты не управился, прости, но работу нужно доделать. То же самое и с обедом. Какого-то конкретного времени приёма пищи у медиков нет. Когда успел, тогда и поел.
– Ну и конечно, по закону подлости, как только ты разогрел обед, диспетчер называет твой номер. Это классика, – смеётся Игорь Татаринов.
Пока нас отпаивают чаем, пытаюсь узнать, как же бригаде удаётся так слаженно действовать? Как сохранять ясность мышления и быть спокойным, как удав?
– К этому надо готовиться, не приходит всё в один момент, – уверяет Женя Трейбух, который занят в реанимации уже 23 года. – На таких вызовах становишься бесчувственной машиной, работающей на секунды. Никаких эмоций, только твои профессиональные навыки. Иначе ничего не выйдет. Да, потом начинаешь отходить. Потом накрывает. Особенно если работал с детьми.
Большую роль сыграла и подготовка к I открытым соревнованиям бригад службы скорой медицинской помощи, которые проходили в ноябре прошлого года. Чтобы достойно выступить, ребятам пришлось попотеть. Они пересмотрели кучу видео, понаблюдали за тем, как работают коллеги в других странах. А потом часами тренировались в актовом зале. Зачастую – в перерывах между вызовами. И в результате третье место. Конечно, почётно, но главное, что получила бригада, это бесценный опыт.
– Тренироваться нужно постоянно. Поставил капельницу за три минуты – молодец. Сделай это за полторы, – говорит фельдшер. – Поверьте, врач, который перестаёт учиться, это уже не врач.
Профессию все трое выбирали осознанно. Игорь и Женя закончили Гомельское медицинское училище, Саша – наш медуниверситет. Почему ушли на скорую? Просто заболели этим, твердят они в один голос.
– Мы как последние романтики, – улыбаются ребята. – Летим, спасаем, получаем адреналин. Никогда не появлялось желания бросить всё это и сесть на стул в кабинете. Уж лучше тогда совсем уйти из профессии.
О том, какими «милыми» могут быть наши люди, парни знают не понаслышке. Но уверяют: любой разговор можно повернуть в нужное тебе русло. На грубость нельзя отвечать грубостью – это простая психология. Часто агрессивно настроенному человеку достаточно задать несколько вопросов, которые поставят в тупик, и он сразу же успокоится.
В основном люди звонят в скорую, когда не знают, что делать.
– Когда спрашиваем, с какой целью нас вызвали, в 90 процентах случаев ответ один и тот же – испугались. Но мы же не испуг лечим, мы больше по медицине, – шутит Женя. – Поэтому хочется, чтобы народ определился, что ему нужно: подушки, в которые можно поплакаться, или всё-таки машины с отточенными движениями.
Пишут ли на бригады жалобы? Пишут. Например, вот такую: «Приехали в три часа ночи и не улыбались». Это, конечно, не дословно, но смысл понятен. Пишут и благодарности. За прошлый год их поступило порядка 50 (без учёта устных «спасибо»).
– Правда, за запущенное сердце у нас нет ни одной, – признаётся фельдшер. – Ну да ладно, мы не для этого трудимся. На самом деле эйфория появляется, когда понимаешь, что ты можешь. У тебя получается. Хотя это очень тяжёлая физическая нагрузка с моральным напряжением. Два таких вызова, как в деревне Залипье, и мы будем уже без сил.
За каждого пострадавшего бригада в буквальном смысле сражается. И порой, когда есть хотя бы малейший отклик, продолжает реанимировать человека, несмотря на то, что по правилам после тридцати минут безрезультатных попыток действия можно прекращать. Так, однажды сердце удалось запустить на 42-й минуте…
Но всё же отдельная категория пациентов – дети. За них дерутся до последнего. И у врачей, и у спасателей, да, наверное, у всех включаются какие-то дополнительные резервы. Если спасти малыша так и не удаётся, отчаяние накрывает с головой.
– 23-я! – голос диспетчера возвращает нас в реальность. Что ж, смена продолжается. На этот раз едем в областную клиническую психиатрическую больницу.
«Уколите мне глюкозу!»
По дороге прошу парней припомнить самые интересные случаи. А таких – просто миллион, чуть ли не на каждом дежурстве. И поверьте, засовывание лампочки в рот на спор – это ещё пустяки. Однажды женщина, чтобы не обходить вокруг дома, выпрыгнула из окна первого этажа. В середине куста, на который она приземлилась, скрывалась металлическая арматура. Бригада примчалась, осторожно извлекла прут из земли, прибинтовала к нему ноги пострадавшей и доставила в БСМП. Не поверите, но арматура не повредила ни один внутренний орган. Ни один! Хотя её край прощупывался чуть выше пупка. Вот такое везение.
Через десять минут мы на месте. Помощь понадобилась пациентке одного из отделений. И, надо сказать, состояние у неё тяжёлое. Возраст женщины приближается уже к 90 годам, воспаление лёгких, низкое артериальное давление. Руки совсем тоненькие, невозможно нащупать вену. Но капельница должна быть поставлена. И два фельдшера, стоя на коленях по обе стороны кровати, пытаются выполнить непростую задачу. Есть! Лекарство пошло.
Эту пациентку мы не забираем, так как изначально ехали на перевозку, но перевод не был согласован. Состояние женщины стабилизировали, дали рекомендации, нужно возвращаться к машине.
– Вы спасаете меня уже во второй раз, – кричит вдогонку врач отделения. – Спасибо!
В состоянии покоя на станции скорой помощи мы пребываем минут сорок. Снова труба зовёт. На этот раз боулинг, и человек, который ни на что не реагирует. На улице уже стемнело, и мы проносимся по яркой площади, как будто в замедленном кадре. Город гуляет, всё искрится и сияет. На какое-то мгновение мы тоже становимся частью этого праздника, но лишь на мгновение. Через пару секунд мигалка уже не сливается с разноцветной иллюминацией. Теперь она снова проблесковый маячок, который высматривают люди в ожидании помощи.
Есть вещи, которые выше любых объяснений, признаются ребята, исходя из своей практики. Так, например, реанимируют пострадавшего, работают 40 минут и видят еле заметную активность сердца. Потом откроют форточку, чтобы запустить немного свежего воздуха,и всё: активность тут же исчезает. К пострадавшему нас отводит работник заведения. Внутри многолюдно, шумно, приглушённый свет. Кажется, никто и не заметил людей в спецодежде. Я, как обычно, занимаю наблюдательную позицию, но уже через минуту всё становится ясно. Человек, лежащий без движения, в стельку пьян. Ребята приводят его в чувство и под руки выводят из зала.
– Да, быстро разбудили, – говорит кому-то по телефону тот самый работник боулинга, провожая нас на улицу. – Я так не умею, – смеётся мужчина.
Бригада заводит не рассчитавшего свои возможности парня в автомобиль и пытается выяснить хоть какую-то информацию. Но беседа больше похожа на комедийную сцену.
– А отвезите меня на Западный… – с трудом выговаривая слова, просит 29-летний уроженец Ветки.
– Ты видишь шашечки на машине? Нет? Ну так это потому, что мы не такси. Мы скорая.
– Раз вы скорая, уколите мне глюкозу. Я хочу глюкозу.
Давясь беззвучным хохотом, всё-таки спрашиваю у парней, какова цель беседы. С пьяными-то разговаривать бесполезно.
– В медицинской помощи он не нуждается. Сейчас немножко протрезвеет, и отпустим, – улыбается Игорь Татаринов. – Понимаешь, самое смешное в том, что если он выйдет из машины и упадёт через десять метров, люди опять вызовут нас. Так что пусть немножко очухается. Чтобы смог идти на своих двоих.
Всё. Выключаю диктофон. С нас, пожалуй, приключений на сегодня хватит. На часах – семь вечера. И очень хочется уже приехать домой, заварить чаёк, усесться перед телевизором и, как обычный человек, доесть бутерброды с чуть обветрившимися шпротами. Наш дозор окончен, но вот у реанимационной бригады впереди целая ночь. И какой она будет, знает только небо.
