Милицейские сводки особенно жутко читать летом. Что ни день, то сообщение об утонувших, упавших с высоты, пострадавших в ДТП детях. Детская смерть – это всегда страшно, а главное – непредсказуемо. Или всё-таки шокирующую статистику можно обуздать? О причинах, последствиях и возможностях избежать беды поговорили с главным внештатным детским травматологом-ортопедом Гомельской области Александром Винником.
Александр Винник
– Александр Васильевич, расскажите, какие травмы чаще встречаются у детей? На что родителям стоит обратить больше внимания?
– Всё зависит от возраста ребёнка. Новорожденные дети, от нуля до года, чаще травмируются по неосмотрительности родителей или близких родственников. Преобладают тяжёлые черепно-мозговые травмы, вплоть до смертельного исхода. Например, когда на фоне усталости мама роняет малыша. Подобный случай произошёл в этом месяце: умер двухмесячный ребёнок. Мама уснула, он лежал рядом с ней и упал с кровати.
Дети от года до трёх лет начинают познавать мир, им всё интересно. Они травмируются, падая с высоты собственного роста, мебели, качелей. Трёх-пятилетние, как правило, травмируются на игровых площадках. Итог – переломы верхних и нижних конечностей, позвоночника.
С пяти и где-то до девяти лет дети начинают получать спортивные травмы, а также связанные с роликовыми коньками, велосипедами. И травмы постепенно утяжеляются. Если в более раннем возрасте были мелкие переломы и ссадины, то сейчас много тяжёлых переломов длинных трубчатых костей. Это связано с высокой кинетической энергией во время игры. Есть разница, ребёнок упал с качелей или с велосипеда на скорости 10-15 километров в час.
У ребят с девяти до шестнадцати лет преобладают, опять же, спортивные травмы. И, кстати, уже менее высокоэнергетические. Мы их называем спокойными травмами. Это выраженные растяжения либо повреждения связок, крупных суставов. И в меньшей степени повреждение костной структуры.
После пятнадцати лет, когда современные дети начинают входить в активную взрослую жизнь, а границы опасности ещё размыты, появляются тяжёлые травмы, полученные во время дорожно-транспортных происшествий.
– Действительно, ДТП с участием детей в эти дни пугающе много. Причём страдают и малыши. Есть ли критический возраст, в котором дети чаще всего травмируются на дороге?
– Такого возраста нет. И в каждом случае, я убеждён, виноваты родители. Ведь что мы видим? В подавляющем большинстве аварий со страшным исходом дети не находились в специальном автомобильном кресле. В то же время борьба за пристёгнутого ребёнка – это фактически борьба за жизнь. Я лично за неиспользование детского кресла ввёл бы огромный штраф. Сами-то взрослые, сидя на передних сидениях, пристёгиваются. Почему тогда считают, что сына или дочь, сидящих сзади, тоже не надо обезопасить? В этом случае родители, по сути, являются непроизвольными убийцами.
Дети во время аварий страдают сильнее всего. И это видно на конкретных примерах. По недавнему случаю в Мозыре, когда погиб шестилетний ребёнок. Тяжелейшее было ДТП. По житковичскому случаю, когда семья возвращалась домой в Гродно, попала в аварию на трассе, и ребёнок получил тяжёлый перелом бедра. Слава богу, он выжил. Это видно по деткам, которых везли в переполненной машине в Петриковском районе. Авария произошла в мае. Я выезжал в Петриков и с 22 вечера до 10 утра оперировал там шесть человек. Из них двое детей – с тяжёлым переломом бедра, ключицы. Детский организм ещё хрупкий, несовершенный. Предугадать, как в будущем повлияет травма на развитие и жизнь ребёнка, очень тяжело.
Сейчас в отделении лежит маленькая девочка с переломом бедра. Она каталась с сестрой на лошади и упала. Я не осуждаю в этом случае родителей. В деревне невозможно по-другому жить. Это случайность. Застраховаться от таких вещей нельзя.
– Если сравнивать с прошлым годом, то детских травм стало больше или меньше?
– За девять месяцев прошлого года было 28 погибших детей. Это больше, чем сейчас. Но участились нелепые смерти. Я ещё являюсь руководителем областного центра экстренной медицинской помощи, который работает на базе областной больницы. Вся страшная статистика проходят через меня. Сразу вспоминается случай, когда двухлетний мальчик подавился воздушным шариком. Когда грудной восьмимесячный ребёнок, стоя в собственной кроватке, засунул голову между двумя штангами, а высунуть не смог и задохнулся. Он был под присмотром бабушки. Когда грудной ребёнок перевернулся, не смог повернуться обратно и задохнулся.
– Так больше травм дети получают на улице или в закрытых помещениях, квартирах?
– Считается, что больше должно быть «уличных» травм. Но на улице маленькие дети чаще находятся под присмотром родителей. Это уменьшает вероятность травмы. У малышей по структуре больше травм, полученных дома, потому что там родительский контроль ослаблен. На улице чаще, чем дома, получают травмы дети постарше. И так процент уравнивается.
– Недавно в Гомеле подросток поджёг себя и нырнул в фонтан, чтобы заработать популярность в соцсетях. Вам приходилось сталкиваться с подобными случаями, когда дети получали травмы, стремясь записать трюки для ютуба?
– Знаю про этот случай. Слава богу, у меня в практике подобного не было. Но очень боюсь, что такой пиар со знаком минус может послужить толчком к повторению. Ведь начинается всё с единичных «подвигов», а потом перерастает в масштабную проблему. Дурной пример заразителен. За одним потянутся другие, чтобы даже не повторить, а перещеголять.
Сейчас модно заниматься паркуром. Дети пытаются делать кульбиты, кувырки на высоких парапетах. Порой это тоже заканчивается плохо. Привозят любителей экстрима с переломами, черепно-мозговыми травмами. Но и запретить такой досуг тоже неправильно. Вижу положительный момент в том, что власти начинают задумываться о специализированных площадках для катания на скейтборде, роликовых коньках, велосипеде.
– Есть позиция властей, что нужно активно проводить профилактику детского травматизма. Этим занимаются ГАИ, МЧС, милиция, школа. Как считаете, возможно ли в принципе здесь добиться результата? И если да, то как должна выглядеть эффективная профилактика?
– Считаю, невозможно. Но мы можем и должны направить все силы на то, чтобы донести до детей понимание опасности. И что-то, конечно, получается.
– А доносить нужно до детей или всё же до родителей?
– И до детей в том числе. Мы, врачи, сталкиваемся с последствиями, ситуацией, когда уже случилось. Предупреждать должны на других уровнях. Главная роль в этом случае у системы образования. Нужно увеличить количество уроков по основам безопасности жизнедеятельности (ОБЖ – прим. авт.). Потому что они не менее важны, чем, например, история. Историю можно забыть, забыть уроки жизни нельзя.
Зато уроки физической культуры в их сегодняшнем виде я бы вообще отменил. В школах давно уже нужна лечебная физкультура. Посмотрите, какое огромное количество детей страдает сколиозами, нарушением зрения и плоскостопием. Родители обивают пороги врачебных кабинетов и просят показать, как им правильно заниматься с ребёнком, где искать специалистов ЛФК.
Не надо детям бегать 45 минут с баскетбольным мячом! И сдавать нормативы, которые никому не нужны, а иногда портят оценки и самооценку хорошим ученикам. Потом из-за этого родители начинают выбивать своим детям спецмедгруппу, и урок физкультуры сводится на нет. А вот был бы урок ЛФК, ни один ученик бы не прогуливал. И пользы было бы гораздо больше.
Вместо учителя физкультуры надо ввести в школах должность врача ЛФК, которых, кстати, выпускает наш Гомельский государственный университет имени Ф.Скорины. И у детей будет живое занятие конкретно по здоровью.
– В белорусских школах были случаи, когда дети умирали прямо на уроке физкультуры. Это связано с физическими нагрузками, которые не подходят современным школьникам?
– Умирали ведь не от травм, а от недиагностированной вовремя сердечной патологии. Вот здесь упущение медиков. Хоть и проводится повсеместная диспансеризация, далеко не все белорусы имеют возможность ежегодно делать УЗИ, кардиограмму сердца. А если возвращаться к профилактике травматизма, да и вообще детской смертности, повторюсь: важна комплексная работа. Нужно дойти до каждой семьи, где есть ребёнок. Вплоть до того, чтобы каждую обойти и проверить, в каких условиях живут дети.
– Декрет № 18 о дополнительных мерах по защите детей, находящихся в социально опасном положении, предполагает как раз то, о чём вы говорите.
– Что я вижу здесь как врач? Ребёнка привезли с травмой – семью ставят на учёт, в СОП. Это порождает ситуации, когда родители в подобных ситуациях просто боятся идти в поликлинику или больницу. В итоге пропускаются тяжёлые случаи, которые должны быть обследованы.
Конечно, очень важен человеческий фактор, умение дифференцировать, а не просто слепо исполнять положения документа. Если от матери пахнет алкоголем или внешний вид говорит о том, что она пьёт, это одно дело. Но если пришли порядочные люди, и это сразу видно, зачем накручивать родителей? Они и сами уже себя накрутили, волнуются за ребёнка.
– Вы сообщаете в милицию, когда привозят с травмой ребёнка?
– Зависит от того, как получена травма. Есть определённые критерии. Это дорожно-транспортный травматизм, криминальные травмы (избиение), все травмы, полученные в школе, отравление любыми веществами. Если травма получена дома, в быту, и мы уверены, что это не было насилие над ребёнком, то в милицию не сообщаем.
– Может быть, нужно в Беларуси ввести административную ответственность за оставление детей одних до 14 лет, как, скажем, в Германии? Там вообще за такое предусмотрено уголовное наказание.
– Да, особенно в этом усердствуют скандинавские страны. Там если ребёнок кричит или плачет, сосед может написать жалобу, и могут лишить родительских прав. Не знаю, насколько это уместно… Мне кажется, все дети индивидуальны, каждый становится самостоятельным в разном возрасте. Наверное, ребёнку нужно сдавать экзамен по ОБЖ. Если знаешь, что делать, когда ломятся в дверь, куда звонить, если в квартире начался пожар, как оказать себе первую помощь, если незначительно порезал руку, тогда, возможно, и можно оставлять ребёнка на некоторое время одного. Даже если ему шесть лет. Но, опять же, это моё личное мнение. И это сложный вопрос.
Принять можно много законов. Главное, как их исполнить практически. Мы ведь узнаём о фактах оставления, когда уже произошёл несчастный случай, травмирование. А это два-три процента от общей картины.
– Можете дать совет, как вести себя взрослым, если у ребёнка случилась травма?
– Главное не паниковать. Остальное по ситуации. Всё зависит от того, как ведёт себя ребёнок. Если он лежит и не может встать, не надо экспериментировать – вызывайте скорую. Сейчас вызовы в отношении детей поставлены на первое место, бригада приезжает быстро.
Если ребёнок не дышит, ждать не надо. Иногда всё решают мгновения. Быстренько, на чём угодно (пусть сосед подвезёт), несите, везите сами в больницу. На самостоятельную транспортировку вы всё равно потратите меньше времени. При звонке в скорую помощь, учитывайте время самого звонка, принятия вызова, оформления карточки вызова, посадки в машину бригады, движения, даже с мигалкой. Это в два-три раза дольше.
Если же травма лёгкая – тоже можно самостоятельно отвезти ребёнка в больницу. Никаких медицинских манипуляций вроде накладывания шин лучше не производить. Часто ребёнок даже не может уверенно сказать, где у него болит, особенно маленький. Просто плачет, и всё. Мы определяем по эмоциям, выполняя осмотр. Обращаем внимание, как он реагирует на прикосновения.
– А если ребёнок упал, вскочил синяк, говорит, что сильно не болит, к врачу обязательно идти?
– Можно понаблюдать за ситуацией дома. Если динамика развивается в худшую сторону, например, ребёнок сам дошёл домой, а дома перестал ходить, тогда к врачу. А если видим, что он нормально ходит, кушает, ведёт себя активно, отёк не нарастает, хоть есть синяк и он побаливает, можно понаблюдать за ребёнком во время сна. Ночь всё покажет. Ведёт себя беспокойно, не может уснуть из-за боли – значит нужна диагностика врача.
– При подозрении на перелом всегда обязательно делать рентгеновский снимок?
– Да, обязательно. Это республиканский протокол лечения пациентов с травмами. Бояться не стоит. Доза рентгеновского облучения – это два дня воздействия солнечной радиации. Другими словами, по 1,5-2 часа игры на улице каждый день.
