Слушания по нашумевшему “мясному делу” о порче продукции на Гомельском мясокомбинате постепенно близятся к середине. В областном суде из 10 обвиняемых, некогда управленцев республиканского и местного уровня, допросили восемь человек. Позже дадут показания бывшие заместитель министра сельского хозяйства и продовольствия Василий Пивовар и директор предприятия Ричард Стефанович. Таково настояние этих обвиняемых. Сейчас в суде допрашивают свидетелей. По делу их значится около ста. Постепенно проясняется картина того, что же на комбинате пошло не так, коль в утиль отправилось больше 170 тонн мяса, а здоровье покупателей оказалось под угрозой.
В зале заседаний атмосфера деловая. Можно сказать, узкопроизводственная. Судье и гособвинению, а эту сторону представляют трое работников областной прокуратуры, приходится вникать во все тонкости ветеринарных норм и требований. Их же, как выясняется, немало. То, что обывателю покажется дикостью: плесневелое мясо и помет грызунов в камерах хранения, для некоторых специалистов ветеринарии – некритичные отклонения, которые вполне устраняемы при определенных усилиях. Такая она, значит, тонкая грань между допустимым и запрещенным. Поиск истины осложняется еще тем, что одно и то же – к примеру, сомнительное мясо – участники процесса видели совершенно по-разному. Точнее – одни видели, а другие – нет.
Управленцы мясокомбината, допрошенные в суде, не скрывали, что 2015 год выдался напряженным. Поставки на Россию сократились, а планы убоя скота остались прежними. Сырье накапливалось, сбыт в нужных объемах не получался. Взяли в аренду холодильники другого предприятия. Заместитель директора мясокомбината Александр Бондаренко один из тех, кто признал, что непорядки замечал, мясо с плесенью тоже, допустил упущения в работе:
– Мясо с точечными очагами плесени я увидел в холодильнике еще до мониторинга республиканского ветнадзора, прошедшего 5 ноября 2015 года. Но это не означает, что оно испортилось. В середине или под срезом оно может иметь нормальный красный, розовый цвет. Есть понятие дочистки, когда такие образования, не влияющие на качество, просто убираются. Кроме того, сырье предназначалось для промышленной переработки при высоких температурах. Но вопрос о проверке мяса я не инициировал.
Любопытный нюанс промелькнул в словах специалиста. Еще летом к мясокомбинату обратился Оршанский мясоконсервный завод с предложением отгрузить им полутуши для изготовления консервов. Гомельчане почему-то не воспользовались возможностью, хотя остатки уже в то время были актуальны.
Впрочем, договор с Оршей о переработке мяса все-таки подписали. Но это уже было в ноябре, после проверок. Часть сырья пустили на консервы, их реализацию в сеть остановили силовики. Часть оршанцы вскоре попросили забрать обратно, усомнившись в качестве мяса…
Знал ли о порче продукции бывший директор предприятия Ричард Стефанович? По словам обвиняемых и свидетелей, сам спускался в холодильники, на рабочих летучках специалисты поднимали вопрос о перегрузке камер, руководитель поручал активизироваться маркетингу. Но, со слов подчиненных, “Стефанович любил, когда говорили, что все хорошо”. В общем, своя кухня.
По осени 2015 года история начала обретать черты скандала. Видимо, у кого-то из работников Гомельского мясокомбината сдали нервы. Не у всех получалось спокойно наблюдать, как холодильники набиваются тушами под завязку, мясо сомнительного качества время от времени попадает в колбасный цех на переработку. Жалоба за вымышленной, как позже выяснилось, фамилией поступила в Комитет госконтроля. Поручение проверить факты последовало Департаменту ветнадзора и продовольственной безопасности Минсельхозпрода.
5 ноября на Гомельский мясокомбинат прибыли проверяющие – бывшие заместитель директора службы республиканского ветнадзора Александр Букин и специалист Сергей Санюк, который только пришел сюда на работу. Это был мониторинг, а не проверка, что Александр Букин подчеркнул несколько раз, давая показания в суде:
– При мониторинге мы очень ограничены в своих правах. Не можем ничего требовать…
На предприятие вместе с представителями республиканского ветнадзора приехали специалисты местных ветеринарных служб, врач областного центра гигиены, эпидемиологии и общественного здоровья. Собрали управленцев мясокомбината. Букин зачитал письмо вслух. Персонал предприятия тут же нашел объяснение жалобе:
– Всё – неправда. Директор укрепляет дисциплину. Кому-то не нравится. Вот и пишут.
Букин попросил найти автора обращения, пока комиссия будет обследовать холодильники. Автора не нашли. Оказался анонимом. Тем временем гости отправились смотреть камеры. Неприятно удивились огромному количеству мяса. В одной из камер туши лежали в штабелях, накрытых брезентом. В высоту – “где-то до 2,5 метров”. Услышали писк грызунов. Но самих “хомячков”, как между собой работники комбината называли эту живность, не увидели – только помет… Дальше – по-разному. Александр Букин, например, не приметил плесень на мясе. А его коллега по службе Сергей Санюк точечные очаги наблюдал:
– Я увидел их на одной полутуше.
Судья спросил прямо:
– Вы сказали об этом руководителю мониторинга?
– Не помню. Я видел. Ко мне подходили ветврачи, я показывал.
– Почему тогда этот факт не был отражен в аналитической записке по результатам мониторинга?
– Это были единичные пятнышки. Мне не показалась ситуация критичной.
На сомнительное мясо обратила внимание и свидетель Елена Шаврей, прежде заместитель начальника областного ветнадзора, которая участвовала в мониторинге 5 ноября:
– Я вслух предложила членам комиссии взять пробы мяса, которое лично мне не понравилось. Но в ответ все промолчали.
Представителей республиканского ветнадзора на проверяемом предприятии принимали доброжелательно. Отвели на обед в столовую. Вечером пригласили в кафе предприятия в центре города, куда приехал и директор мясокомбината. Утром – завтрак также за чужой счет. Александр Букин воспринял это как гостеприимство, Сергей Санюк с работой тоже не связал.
По итогам мониторинга республиканского ветнадзора мясо с плесенью в аналитическую записку не попало. Одни говорили, что так распорядился Букин. Другие, что никто не распоряжался, потому что плесени не было. Ответ на жалобу о не подтвердившихся фактах отправилось в инстанции. Никаких рекомендаций об устранении нарушений предприятию выдано не было. Зато назначена внеплановая проверка всего мясокомбината с постановкой около ста вопросов. На нее республиканский ветнадзор отпустил региональной службе четыре дня…
Бывшего первого заместителя председателя облисполкома Александра Максименко, свидетеля по делу, эта история задела, но по касательной. Когда появилась информация о непорядках на мясокомбинате, он выехал лично, посмотрел холодильники:
– Это была не проверка, а посещение. Я зашел в одну из холодильных камер, сверху висел нарост из снега и инея… Я потребовал это убрать и наказать ответственное лицо. Во второй камере пропал свет – там было темно, и я ничего не видел. Тогда я попросил открыть соседнюю камеру. Она оказалась заполненной мясом, и пройти глубоко внутрь не было возможности. Заходил еще в две. На тех тушах, которые я выборочно осмотрел, плесени не было.
Директор мясокомбината заверил зампреда, что на их предприятии гнилого мяса быть не может. Максименко заверениям руководителя поверил. Каким заверениям Ричарда Стефановича поверил бывший замминистра Василий Пивовар, станет понятным позже, когда после допроса свидетелей дойдет черед до этих двух обвиняемых.
