Картинка с весами, сопровождающая любую публикацию о судебном рассмотрении, наверняка уже набила оскомину. И всё же в ней заключен основной смысл всей сферы, призванной выносить вердикты: судья кладет на каждую чашу весов доказательства в пользу той или иной стороны, а затем смотрит, какая из чаш перевесила. 

Чтобы исключить предвзятость, закон предъявляет к доказательствам четкие требования: 

• доказательствами являются любые фактические данные, полученные в предусмотренном законом порядке (ст.88 УПК);
• каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все собранные доказательства в их совокупности – с точки зрения достаточности для окончания предварительного расследования и разрешения уголовного дела в судебном разбирательстве (ст.105 УПК);
• суд, орган уголовного преследования оценивают доказательства, руководствуясь законом и своим внутренним убеждением, основанным на всестороннем, полном и объективном исследовании всех обстоятельств уголовного дела в их совокупности (ст.19 УПК).

На деле, конечно, так гладко, как в УПК, не получается. Все доводы сторон оказываются лежащими в разной плоскости, с разной долей объективности и правды. И нередко возникают сложности в их сопоставлении. Но в этом-то и состоит работа тех, кто такое сопоставление делать обязан, верно?

Проблема, которую мы хотим обсудить сегодня, – могут ли свидетельские показания быть равноценными источниками объективной информации по делу в сравнении с техническими средствами? Проще говоря, показания свидетелей vs записи видеорегистратора. 

Мотоциклист погиб, едва получив “права”

23 августа 2016 года учитель из Гомельского района Галина Журавель ехала на своем автомобиле Renault Sandero по ул. Луначарского со стороны д. Кленки в направлении ул. 1-й Луначарского в Гомеле. Собираясь повернуть налево на ул. Свердлова, она снизила скорость и, убедившись, что помех на полосе встречного движения нет, начала выполнять маневр.

В этот момент в правую часть ее автомобиля врезался мотоцикл Suzuki GS500. Молодой водитель мотоцикла, получивший “права” в этот же день, погиб. Его пассажир получила тяжкие телесные повреждения. 

ДТП зафиксировал видеорегистратор, установленный в Renault Sandero.

Практика сложилась

При всех ужасных последствиях произошедшего авария эта стандартна, у правоохранительных и судебных органов есть выработанный алгоритм определения виновного. 

Постановление пленума Верховного суда Республики Беларусь от 01.10.2008 №7 (ред. от 29.09.2016) “О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с нарушением правил дорожного движения или эксплуатации транспортных средств (ст.317-318, 321 УК)” (п.8) указывает, что в случаях, когда требованиям Правил дорожного движения не соответствовали действия нескольких участников дорожно-транспортного происшествия, необходимо выяснять момент и причины возникновения у водителя препятствия или опасности для движения, наличие или отсутствие технической возможности избежать столкновения с препятствием или наезда на него путем снижения скорости вплоть до остановки транспортного средства.

Поскольку препятствие в виде автомобиля Renault возникло у водителя мотоцикла Suzuki, то главными вопросами этого дела стали: с какой скоростью ехал мотоцикл, в какой момент водитель мотоцикла мог и должен был увидеть Renault, мог ли он при такой скорости путем экстренного торможения избежать столкновения?

Казалось бы, при наличии видеозаписи нахождение скорости по имеющимся времени и расстоянию – задача для начальной школы. Но следствие споткнулось здесь сразу же. 

Следователь назначил автотехническую экспертизу, в которой указал эксперту определить скорость движения мотоцикла по видеозаписи. 

Эксперт запросил дополнительные исходные данные: предоставить сведения о длине какого-либо мерного участка, пройденного мотоциклом Suzuki GS 500 перед происшествием исходя из данных с видеорегистратора. При этом эксперту для расчетов нужно было указать номера кадров, на которых мотоцикл начинает пересекать начало и окончание соответствующего мерного участка. “В случае невозможности предоставить указанные выше сведения прошу предоставить сведения о скорости движения мотоцикла перед происшествием”, – заключал эксперт. 

В ответ следователь сообщил, что “… не представляется возможным предоставить следующие сведения: о длине какого-либо мерного участка, пройденного мотоциклом Suzuki GS 500, с указанием кадров, на которых мотоцикл начинает пересекать начало и окончание соответствующего мерного участка, а также о скорости движения мотоцикла перед происшествием”. 

Отказавшись от работы с записью и простейших измерений на местности, следователь решил провести следственный эксперимент и определить скорость движения мотоцикла из показаний свидетелей – водителя, который ехал за мотоциклом Suzuki, и водителя, который ехал за автомобилем Renault. В ходе эксперимента свидетели показали, что мотоциклист двигался со скоростью 67 км/ч. 

“В том следственном эксперименте я не участвовала, – признается Галина. – Но уже после мой защитник нашел в нем десятки нарушений, которые едва умещаются на несколько страниц. Так, следственный эксперимент проводился зимой, хотя ДТП было в августе; в другом районе Гомеля, а не в месте ДТП; в ходе эксперимента использовался “тяжелый” мотоцикл Gold Wings вместо спортивного Suzuki; скорость движения статиста корректировалась следователем, а не свидетелями – это следует из протокола; свидетели путались в показаниях”.

Тем не менее результаты этого процессуального действия напрямую повлияли на дальнейшую судьбу всего дела. Получив данные по скорости мотоцикла 67 км/ч, эксперт сообщил, что водитель мотоцикла не имел технической возможности предотвратить столкновение. 

Слово и видео

Галине предъявили обвинение в нарушении п.111 ПДД, дело было передано в суд. Уже на стадии подготовки дела к рассмотрению в суде обвиняемой удалось добиться назначения и проведения повторной автотехнической экспертизы по определению скорости движения мотоцикла по видеозаписи с видеорегистратора. На этот раз замеры длины определенного отрезка и номера кадров эксперту предоставила сторона защиты.

“В получении этих цифр не было вообще никаких трудностей, – говорит Галина. – На видеозаписи четко видно, что непосредственно перед ДТП мотоциклист двигался вдоль металлического ограждения с тросами, протяженность ограждения достоверно известна – 70,8 метра.

Для расчета времени движения мы предложили использовать кадр из видеозаписи, на котором четко видно, что мотоциклист находится до начала металлического ограждения тросового типа (кадр 1), и кадр видеозаписи, на котором четко видно, что мотоциклист проехал конец металлического ограждения тросового типа (кадр 2). 

То есть, чтобы не было никаких сомнений, время движения вдоль ограждения было взято даже с запасом. Зная расстояние и время, можно посчитать скорость движения”. 

Результаты произведенных расчетов опровергли показания свидетелей – по выводам эксперта скорость мотоцикла составила 123 км/ч, то есть в 2 раза больше, чем показывали свидетели. Двигайся мотоциклист со скоростью 60 км/ч, столкновения удалось бы избежать, заключил эксперт.

В итоге сложилась странная картина: если верить следственному эксперименту и показаниям свидетелей, то в ДТП виновата водитель Renault, если опираться на данные записи видеорегистратора и заключение Госкомитета судебных экспертиз, ответственность за ДТП лежит на мотоциклисте. 

В глазах Галины все и так понятно: ведь по соотношению объективной и субъективной информации слова свидетелей несопоставимы с теми цифрами, которые зафиксировал прибор. Однако в глазах суда и первое, и второе – равные по весу источники доказательств.

“На самом деле все стало бы совершенно очевидно, если бы состоялся еще один следственный эксперимент, максимально точно воссоздающий картинку с видеорегистратора, – уверена водитель. – Тогда даже на субъективном уровне каждому стало бы ясно, что любой на моем месте не успел бы ничего сделать. Наконец, можно было бы поставить точку в деле, которое длится полтора года”.