Сегодня медицинские работники особенно на переднем крае борьбы за здоровье людей. Журналисты «СГ» продолжают знакомить читателей с теми, кто в эти дни на передовой. Александр Черноглаз заведует отделением анестезиологии и реанимации в Гомельской областной туберкулезной клинической больнице, его супруга Олеся — врач-инфекционист областной инфекционной клинической больницы. Оба с большим стажем работы. Сегодня лечение пациентов с коронавирусом — их повседневная реальность, и только сын и дочь вздыхают, мол, очередной консилиум за ужином.
Фото Николая Шума
Так получилось, что Олеся Черноглаз пошла по стопам родителей: мама была врачом-лаборантом санстанции, отец — главным санитарным врачом Железнодорожного района Гомеля, пару лет до пенсии руководил санаторием в городе. Дочь выбрала лечфак:
— Мне хотелось работать исключительно в стационаре. Супруг из учительской семьи. Но так грезил о профессии врача, что в 9-м классе устроился санитаром в БСМП. В институте работал медбратом, фельдшером на «скорой». И вот уже 22 года в реанимации. Он высококлассный специалист, и пациенты с коронавирусом у него более тяжелые, чем мои, поэтому я советуюсь с ним, отдельные случаи вечером обсуждаем. Частенько ловлю себя на мысли — надо меньше об этом говорить, но не получается.
Когда вспышка COVID-19 случилась в Китае, особой тревоги, вспоминает Александр, не было: «Но когда стало лихорадить Италию, Испанию, добралось до Польши, Украины, поняли, что и нас не обойдет. Появилось небольшое волнение. Первой с такими больными стала работать Олеся. К нам, в туббольницу, с тяжелыми вирусными пневмониями стали привозить людей из районов спустя две-три недели».
11 марта в областную инфекционную клинику поступила группа юных гимнастов и акробатов с тренерами. Они вернулись с международных соревнований из Португалии, где на тот момент были единицы заболевших. Для первого инфицированного на Гомельщине Олеся Черноглаз и стала лечащим врачом:
— Конечно, помню тот день. Наш стационар среди других, наверное, был самым подготовленным. Мы, санстанция, «скорая» постоянно участвовали в учениях, надевали противочумные костюмы (ПЧК). Сценарии отрабатывали разные. К примеру, поступил пациент с лихорадкой денге или Эбола. Но все было понарошку, говорили, не дай Бог, такой опыт в жизни. В обычное время в моем инфекционном отделении № 1 лечила серозные и гнойные менингиты, тонзиллиты, скарлатину, ветрянку, ветряночные энцефалиты… Так что, когда к нам поступили первые 20 человек (спортсмены в возрасте 15—20 лет и их тренеры), волнение было. Но это на первых порах. Отделение № 1 оперативно перепрофилировали. Противомалярийный препарат и соответствующее лечение получал только пациент с подтвердившимся диагнозом. У остальных (контакты первого уровня) были легкие признаки ОРВИ, фарингиты, фаринготрахеиты, температура до 37,5. Они полоскали горло, орошали нос, на этом все. Через две недели выписали контактных спортсменов, а еще спустя два дня — выздоровевшего, у которого мазки были отрицательные, пневмония на снимке разрешилась.
Началась напряженная работа. Стали поступать среднетяжелые, тяжелые пациенты с бронхитами, пневмониями. Основной наплыв в лечебном корпусе областной инфекционки пришелся на апрель. Пять инфекционных отделений постепенно заполнились, и это уже были не контактные, а инфицированные. Пациентов с легкими формами отправляли на верхние этажи, где 2—3-местные полубоксы и шестиместные боксированные палаты. В первом отделении, где работает Олеся Черноглаз, больных заводили в изолированные боксы с улицы через специально предусмотренные входы.
Александр и Олеся говорят, нечто подобное было в их практике в 2009 году, когда распространялся высокопатогенный грипп H1N1. Отделения были заполнены пациентами с вирусными пневмониями даже больше, чем сейчас. Единственное, тот грипп не требовал от медперсонала предельно высокой степени защиты. Обход вели в перчатках и маске.
Такой видят Олесю Черноглаз её пациенты
— Сегодня в день обхожу от 20 до 25 пациентов, среди них единицы — тяжелые, в основном средней тяжести. Большая часть отделения с пневмониями, — рассказывает Олеся. — В ПЧК приходится проводить от 2 до 3 часов. И если в первые дни его применения думала, как правильно по инструкции надеть, то сейчас все на автомате. В грязную зону нельзя брать мобильники, истории болезни, любые бумаги. Приходится полагаться на тренированную годами память. Уже в ординаторской, в чистой зоне, беру в руки историю болезни, визуально представляю больного и вношу по памяти корректировки в лечение. Если трудно запомнить цифры, в грязной зоне есть телефон — позвонила в чистую, и на посту сестрички сделали для меня пометку. После обхода в специальном боксе той же грязной зоны снимаем бахилы, перчатки, маски, комбинезон, респиратор, складываем в баки с дезинфектантом. Очки обрабатываем специальными каплями, но уже через полчаса они запотевают. Думаю, в ПЧК куда сложнее среднему и младшему медперсоналу. Санитаркам — вымыть полы, обработать все поверхности в боксах. Медсестрам — провести как минимум 5–6 манипуляций в день каждому пациенту, это внутривенные инфузии, введение лекарств, раздача таблеток. Несколько раз в день измерить температуру, раз в 4 часа разнести пациентам стерильные маски.
Александр Черноглаз в ПЧК проводит до 6 часов в смену. Вместо суточных смен у него 12-часовые. В обычное время реанимация рассчитана на 6 пациентов, сейчас там 12. Все пациенты поступили с кислородной недостаточностью и обострением хронических заболеваний. Кислородную поддержку медики обеспечивают носовыми катетерами, специальными масками, аппаратами ИВЛ. В грязной зоне обязательно находится дежурный персонал, если у кого-то из пациентов состояние ухудшается, на подмогу приходит все отделение.
— Вирусная пневмония характеризуется тем, что хорошо работает прон-позиция — положение лежа на животе в разы улучшает газообмен. Поэтому в прямом смысле заставляем лежать на животе всех пациентов и сами выкладываем тех, кто без сознания, — рассказывает Александр Черноглаз.
— Каков портрет типичного больного?
— Типичного нет. Могу сказать, что у людей в возрасте и тех, кто страдает ожирением, болезнь протекает сложнее. Это подтверждают и мои друзья-медики, которые работают с такими же пациентами в Европе, США.
Александр и Олеся Черноглазы говорят, что среди их коллег не было тех, кто из опасений заразиться уволился, брал отпуск за свой счет. Немолодых врачей не стали подвергать риску — приказом перевели в областную больницу. Олеся говорит, всех медиков относят к контактам второго уровня и каждые две недели проверяют на коронавирус. К счастью, случаев инфицирования среди коллег не было. Если поначалу мазки отправляли в областную санстанцию, то со временем исследования стала проводить лаборатория инфекционки. Результаты получали в течение 3—6 часов, и процесс выписки выздоровевших ускорился. Сейчас лаборатория исследует мазки и для отдельных районных больниц.
— В моем отделении 30 человек, и никто не ушел. Реаниматолог — образ жизни, и кто понял, что душа к такому делу не лежит, давно отсеялись, — говорит Александр. — Могу сказать, что, работая с COVID-пациентами, мы подвергаем себя куда меньшему риску заражения, чем в том же магазине. Сами соблюдаем в повседневной жизни меры предосторожности, ту же социальную дистанцию. Например, мы с супругой во время прогулки стараемся со знакомыми не разговаривать, поздоровались, и все. Мест массового скопления избегаем, и я сам не одобряю, когда люди при словах «скидки», «распродажа» теряют инстинкт самосохранения.
Александр и Олеся в последнее время не видятся с пожилыми родителями. Даже свой день рождения, который был в воскресенье, глава семьи отметил в непривычно тесном для него кругу.
Медиков сейчас здорово поддерживает сообщество. Александр и его реанимация получают горячие обеды и ужины от городских кафе — спасибо, не надо думать о ссобойках. Индивидуальные предприниматели интересуются, чем помочь. Олеся Черноглаз вспоминает приятные моменты — возвращаешься с обхода, снимаешь униформу, а в ординаторской — несколько горячих пицц от кафе для отделения. Смеется: «Никогда не забуду булочки с корицей и батоны с Ветковского хлебокомбината!» Пекари привозят сдобу для медработников областной инфекционки несколько раз в неделю. Еще Олеся Черноглаз была приятно удивлена благодарностью от своего пациента через нашу газету — выздоровевшего директора ОАО «Новая Нива» Лельчицкого района Василия Ноздрина.
ЦИФРЫ
В Беларуси на 4 мая выздоровели и выписаны 3259 пациентов, у которых ранее был подтвержден диагноз COVID-19, проинформировали в Минздраве.
Зарегистрированы 17 489 человек с положительным тестом на COVID-19, что составляет 8,2 процента от количества проведенных тестов. Всего проведено 211 369 тестов. За весь период распространения инфекции на территории страны умерли 103 пациента с рядом хронических заболеваний с выявленной коронавирусной инфекцией.
Полная перепечатка текста и фотографий запрещена. Частичное цитирование разрешено при наличии гиперссылки на первоисточник.
