Журналисты съездили в последние перед зоной отчуждения жилые деревни. Маски продаются в сельском магазине, но их никто не покупает: у людей нет денег.
Бабушка из заброшенной деревни надеется, что не заболеет коронавирусом. Фото: Павел Мицкевич
В 34-годовщину катастрофы на Чернобыльской АЭС «КП» отправилась в последние перед зоной отчуждения жилые деревни Брагинского района. Точнее – полуживые.
Деревни на границу с “зоной” полузаброшены. Фото: Павел Мицкевич
В деревне Савичи, на самой границе с «зоной», почти все дома разрушены. Но вдруг посреди «заброшек» встречаем жилой дом. У калитки табличка с расписанием приезда автолавки. Слышим, как в доме работает телевизор, стучим в окошко – во двор выходит 80-летняя Екатерина Марковна Чечко. Она – одна из тех, кто вернулся на родину после отселения в «чистую зону». Не прижилась – потянуло домой.
– Пять хат жилых осталось. Все пенсионеры. Не страшно. А кого бояться? Кто сюда пойдет! – говорит Екатерина Марковна.
В полуживой деревне Двор-Савичи остались 15 человек. Фото: Павел Мицкевич
Каждый год к чернобыльской годовщине ее навещали итальянцы. В этом году, конечно, не смогли приехать:
– У них сейчас вон что творится… И границы ж закрыли, не пускают их.
Никаких мер против коронавируса бабушка не принимает, но и заразиться не боится:
– Ко мне ж никто не ходит, вокруг никого нету! И я никуда не хожу. Эта хвороба страшнее Чернобыля. Столько людей уже погибло! Когда радиация была, так люди не гибли. Кто на станции был, еще кто-то, но не так же сильно гибли, как сейчас!
ПОСЛЕДСТВИЯ РАДИАЦИИ – ОНКОЛОГИЯ, А ОТ КОРОНАВИРУСА НЕИЗВЕСТНО, ЧЕГО ЖДАТЬ
В соседней деревне, Двор-Савичи, побольше жителей – 15. Здесь – единственный на всю округу магазин.
– Аптисептик стоит, маски продаем: и одноразовые, и многоразовые, марлевые. Только никто еще не купил ни одну маску, – признается продавец. – Из местных никто в масках не ходит. Да и в Брагине тоже – может, пару человек в масках всего встретите.
Зона осталась без многих гостей из-за коронавируса. Фото: Павел Мицкевич
Продавец – молодая женщина, тоже считает, что коронавирус страшнее радиации:
– Потому что нет вакцины, непонятно, чего от него ждать. А с радиацией все ясно: столько онкологии кругом. У меня родители тоже от рака умерли. Только в свидетельстве о смерти этого врачи не написали.
Грушное – жилая деревня, но вот что осталось от сельского клуба. Фото: Павел Мицевич
ГОМЕЛЬЧАНКА ПЕРЕЕХАЛА С РЕБЕНКОМ В ДЕРЕВНЮ, ЧТОБЫ ПЕРЕЖИТЬ КОРОНАВИРУС
В другой полузаброшенной деревне – Грушное – немного повеселее. Здесь встречаем молодых людей, детей. Школьников привезли к бабушкам и дедушкам на выходные. А молодая мама Алена приехала из Гомеля с маленьким ребенком:
– Тут гораздо меньше вероятность заболеть коронавирусом. Будем сидеть в деревне, пока не пройдет эпидемия. Лучше, чем в квартире в четырех стенах! Я работаю парикмахером-модельером, но сейчас в декрете. А муж остался в городе – ему нельзя бросить работу.
Гомельчанка спряталась от коронавируса в полупустой деревне. Фото: Павел Мицкевич
Сельчанин Юрий говорит, что все мужики, которые не лежачие, ездят в Россию на заработки, ведь здесь работы нет. Но сейчас границы закрыли, поэтому люди бедствуют:
– Везде пишут: одевайте маски. А действуют они только два часа. Кто может позволить себе купить даже две маски на день? Сейчас хоть бы кусок хлеба купить, а не то что маску!
РЕЧКУ ПЕРЕКОПАЛИ – ПРОПАЛА ВОДА В КОЛОДЦАХ
Некоторые собирают металл на заброшенных подворьях. Сдают в местный магазин – по 20 копеек за кило.
В деревне работы нет, граница с РФ закрыта – приходится собирать металл, чтобы выжить. Фото: Павел Мицкевич
– Вот то что за день накопал, привез вечером, сдал. Вышло: хлеб, бутылка минералки, пачка сигарет, десяток яиц – Радуница все-таки, – говорит Александр, который тоже обычно работает в России, а сейчас вынужден собирать металл.
В Грушное к бабушкам и дедушкам привозят школьников. Фото: Павел Мицкевич
Кроме безработицы и радиации у жителей Грушного недавно появилась еще одна проблема:
– Директор колхоза перекопал нашу речку Брагинку. Посмотрите, на что она стала похожа: вся высохла! Пешком перейти можно. Уже гнить начала. А что будет летом? Раньше тут дети купались – много школьников на лето привозили. Куда им сейчас деваться?
Раньше уровень реки был воооот таким. Фото: Павел Мицкевич
Сельчане говорят, что из-за высохшей речки в колодцах уже нету воды:
– Колхозу надо, чтобы поля орошались. А людям как жить?
ПЕРЕСЕЛЕНЦЫ ИЗ УКРАИНЫ И РОССИИ НА РАДУНИЦУ В ЗОНУ НЕ ПРИЕХАЛИ
Радиационно-экологический заповедник, который обычно оживает на Радуницу, в этом году, похоже, останется без многих гостей. Раньше уже в субботу накануне Радуницы, когда разрешают беспропускной въезд, на кладбищах отселенных деревень кипит работа. В этот раз, проехав несколько больших брошенных деревень, мы встретили лишь одного человека на кладбище.
Из-за пандемии многие могилы в этом году никто не посетит. Фото: Павел Мицкевич
– Я в этом году один за всех. Те, кто обычно приезжает каждый год и в этот раз не поехали, попросили могилы их родственников тоже убрать, – рассказывает мужчина.
Возле могилы своей бабушки он кладет, по здешней традиции, горсть конфет и печенья. Меняет медальон на памятнике, повязывает полотенце на крест.
– Это моя родина. Каждый год сюда приезжаю. И сейчас не мог не приехать.
На КПП заповедника подтвердили, что в первый день беспропускного режима в зону проехали лишь считанные машины:
– Боятся люди, конечно. Это и правильно: переселенцы ведь со всей Беларуси съезжаются – мало ли кто кого заразит. А многие живут в Украине, России – границы закрыты, поэтому тоже в этом году не приедут.
