Село Головинцы и его обитатели. Как поссорились активисты и производители

Присказка

В этой эпопее задействованы четыре основных персонажа, чьи истории перетекают одна в другую и сложновато пересекаются. На самом деле персонажей больше, но всех нам не охватить. Случись здесь Достоевский, он бы немедленно сжег свое «Степанчиково…» и, не сходя с места, написал другую повесть, получше.

Действующие лица

• Алла, местная жительница, совладелица дома.
• Наталия, тоже совладелица дома.
• Елена, местная предпринимательница, хозяйка самого красивого домовладения в сельсовете.
• Валентина Смаль, санитарка больницы, борец за справедливость.

Алла и Наталия с большими сложностями делят дом. Между Еленой и Валентиной тоже крайне напряженные отношения, правда, совсем по другим поводам.

Есть ещё «третья сила» (или уж не знаем, какая по счету) — многочисленные чиновники, которых стороны насылают друг на друга, как чуму.

Контролер в семье

— …А гусей придется убить, — неосторожно произносит Алла Карпович, стоя рядом со своей загородкой для птиц.

Гуси разом поворачивают к ней головы, на секунду замолкают, выпучив глаза, — и устраивают возмущенный гвалт. Не ожидали такого геноцида от хозяйки.

— Всё хорошо, никого не убьют, тихо, родные, — торопливо врет Алла.

Убить на самом деле придется, чтобы соответствовать всему на свете. Иначе, как считает хозяйка, проверки житья не дадут.

Мы разглядываем хозяйство во дворе ее дома. То есть не совсем ее дома. То есть тут теперь черт ногу сломит, кому что принадлежит.

Козы, ласковые, как котята, лезут гладиться и требовать печенье. Некоторые на сносях, для будущих деток придумана целая игровая площадка из засохших деревьев и досок. Алла говорит, козлята на этих деревьях висят как груши, не слазят. Дети дачников приходят смотреть «зоопарк».

Это лирика. С козами тоже, по всей видимости, придется расстаться. И оставшиеся куры (которых еще не добили) обречены.

Во всех деревнях они счастливо бегают где попало, не ведая, что творят беззаконие. Но Алле достался персональный контролер, который следит, чтобы все было правильно: по нормативам, куры не должны бегать, должны сидеть в клетке.

Нормативы про кур (и про все остальное), наверное, и правда есть. И они не должны простаивать. Стоит Алле оступиться хоть в мелочи, донесения летят к ветеринарам, пожарным, налоговикам, сельсовету и кто там еще бывает. Алла утверждает, что число комиссий и контролеров-одиночек, побывавших у нее в последние года три, перевалило за сотню.

Кто же этот общественный контролер, который информирует о безобразиях? Трудно поверить, но это родная сестра Аллы.

Как же так вышло?

Дом, который не хочет делиться

Да, Алла Карпович и Наталия Кедровская — родные сестры. Друг друга, как мы поняли, ненавидят. Но есть вещь, которая их связывает: дом в Головинцах, оставшийся после смерти матери. И сестры его упорно делят.

Алла говорит, что сестра не появлялась в доме много лет, пока мать болела, и только когда та умерла, заявила о праве на часть наследства. Миром договориться не удалось. С тех пор для Аллы и начались комиссии и проверки.

(Разумеется, это версия Аллы. Наталия рассказывает иначе.)

Как бы то ни было, Алла уверяет, что согласна на все разумные варианты раздела, лишь бы это кончилось. Умоляет дать спокойно вести хозяйство. Наталия предложенные Аллой и посредниками варианты отвергает, у нее свой вариант раздела, своя правда.

Вообще-то, нет ничего скучнее и прискорбнее, чем смотреть, как близкие люди делят имущество. Ни одному человеку в мире, кроме непосредственных участников, не должно быть дела до этих тоскливых распрей. Человечество не придумало других способов решения таких споров, кроме обращения в суд. Конечно, Алла и Наталия судятся, давно и мучительно. (И не только по поводу дома, но и по некоторым вопросам рукопашного боя.)

Но! Если в процесс втянуть соседей, исполкомы, участкового, случайных прохожих, блогеров, всевозможных искателей популярности, история заиграет новыми красками. Тут так и произошло.

Мы, правда, все меньше понимаем, какое отношение эти представительные делегации имеют к дележу наследства. Как несчастные куры, сельсовет, пожарные и все остальные вообще связаны с этой битвой за дом, при чем тут они и за что страдают?..

Принуждение к порядку

С виду этому дому 1985 года постройки цена — копейка. Ладно, тысяч двадцать долларов. Но нервов, времени, чернил, оплаченных нами чиновничьих трудодней убито столько, что можно три нормальных дома построить.

Сейчас здесь зарегистрирована и живет Алла. Наталия живет в другой деревне неподалеку. В Головинцах Алла ведет хозяйство, возделывает огород, все растет у нее со страшной силой. То есть половина огорода — сестринская — зарастает травой, которую Алла периодически скашивает.

— А как это вы чужую траву косите?

— Да я бы не косила, но за беспорядок оштрафуют-то меня. Я же в доме зарегистрирована.

Сегодня имущество Аллы распределено по разным комнатам спорного дома, но она уверяет, что тотчас освободит ту площадь, которую укажет суд — как только он укажет и решение вступит в силу. Прошло 11 заседаний, но без толку.

Пока же Алла чуть не плачет: жизни нет от проверок, которые насылает сестра. Перечисляет ведомства:

— Землеустроители, ветеринары, налоговая, санстанция, архитектор, милиция… Вот пожарные написали рекомендации… Но проблема еще в том, что я не могу ничего делать, пока дом официально не поделен. Тогда каждый будет отвечать за свою территорию.

Вообще, по словам Аллы, почти все проверки уходят, не найдя серьезных нарушений. Потом приходят следующие.

Армейские люди знают такой термин: «задолбать по уставу». Считается, что, требуя досконального соблюдения правил, можно сжить со свету любого сверх меры оборзевшего бойца. Возможно, у нас как раз тот самый случай.

— Я теперь знаю, как себя вести, — говорит Алла. — Когда приходят, зову кого-то из соседей, чтобы были свидетели, и все снимаю.

На этом видео одна из таких экспедиций. Мы не подозревали, что кто-то в стране (ну, кроме одного там человека) способен построить такую представительную делегацию. И строит их регулярно.

Между тем выясняется, что Наталия не может даже войти самостоятельно в дом, часть которого ей принадлежит: у нее нет ключа. Даже, по словам самой Аллы, в милицию на нее за это жаловалась.

— Как это? Почему вы ей не дадите? Это же и ее дом…

— Да я давно пытаюсь вручить, но она не берет! Дубликат специально сделала, и в суде об этом объявляла, и через участкового пробовала. Отказывается.

Потом Наталия расскажет нам, почему отказывается от ключа.

…Впрочем, похоже, нас засасывает в те самые частности, которых мы так опасались.

Как не стать врагом народа

Как мы помним, Алла теперь снимает все приходящие к ней делегации. Многочисленные видео про общение сестер смотреть не очень приятно, да и утомительно. Там ругань, чемоданы компромата, «эта гадюка» — но без очевидного рукоприкладства (до него дело в нашей истории тоже дойдет).

Смотрим очередную серию: ветврач, вызванный Наталией, осматривает сараи (на заднем плане рутинно ругаются сестры). Вот специалист неосторожно произносит: «Все нормально». Какая оплошность!

Потом это «нормально» выйдет ему боком — его заключение будет аккуратно и предсказуемо обжаловано. Вышестоящее начальство пришлет свой список предписаний для Аллы. Там требования из разряда разделить живность (по сути, приговор для свободолюбивых деревенских кур), «содержать в чистоте», заделать прореху у коз, убрать гнилые тыквы… И отчитаться — чтобы комиссия приехала снова и перепроверила.

Желающие более подробно ознакомиться с масштабом претензий и деятельности контролеров могут полистать отчеты (их показала Наталия, которая инициировала проверку).

Есть такой неявный, но важный момент, когда проверяющему может прилететь сверху. Поэтому самому мелкому чиновнику необходимо для себя решить: найти нарушения (а это, если хорошо стараться, можно сделать почти всегда) либо самому пасть жертвой других проверок с неплохим шансом оказаться врагом народа.

Мы же все никак не привыкнем, что такое количество важных людей в костюмах, с папками и при служебном транспорте задействовано в деятельности по проверке одного отдельно взятого домовладения. Жизнь кипит.

Схватка

Есть еще один опасный момент во взаимоотношениях сестер. Одна из причин, по которым Алла теперь все снимает. Наталия пожаловалась в милицию, что 24 мая 2019 года на почве всех этих наследственных конфликтов сестра напала на нее, повредила руку и ударила по лицу.

Алла уверяет, что это совершеннейший поклеп.

Схватку никто не видел. По крайней мере живых очевидцев не обнаружено.

Разумеется, тоже был суд (административное дело). Он признал Карпович виновной в «умышленном причинении телесных повреждений, не повлекших кратковременного расстройства здоровья». Прописали штраф в 10 базовых величин.

Алла обжаловала это решение, полагая, что сестра могла повредить себе руку самостоятельно. Но не помогло.

Любопытно обоснование виновности Карпович: «Обстоятельства подтверждаются заявлением Кедровской, ее объяснением и рапортом сотрудника милиции, не доверять которым оснований не имелось».

После такого решения Наталия требует еще 5000 рублей за моральный вред. В своем иске пишет, что до сих пор испытывает болевые ощущения, не может держать чашку, выполнять простую работу. Сообщает, что до травмы единственным источником ее дохода было ремесленничество: вязала. Теперь не может.

Вообще-то, Алла предполагает, что ее сестра, не имеющая образования, кроме школы, не смогла бы до всего этого додуматься сама, действовать так системно и грамотно. Впервые звучит имя Валентины Смаль. Алла считает, что именно она мозг всей кампании. С Валентиной мы познакомимся позже.

«Не хочу видеть сестру»

Наталия Кедровская назначила нам встречу на автобусной остановке в Головинцах. С сестрой лишний раз видеться не хочет. Специально приехала автобусом — в сопровождении дамы с приятным, добрым лицом. Это как раз знаменитая Валентина Смаль.

У Наталии при себе плотно набитый бумагами рюкзак. С ним она фигурирует на всех видео, которые мы смотрели. Это вся история конфликта на случай, если подвернется Достоевский.

— Вы правда отказались брать ключ?

— Как можно взять ключ от дома, где лежат чужие вещи? Далеко я с этим ключом уйду? На меня тут же будет написано заявление о том, что после визита Кедровской что-то пропало. Поэтому я категорически отказалась брать. Она, по сути, украла мою собственность и пять лет эксплуатирует.

Наталия сетует, что ни в одной из инстанций не получила правовой поддержки:

— От отдела милиции до управления юстиции мне идут ответы: если нет мирового соглашения, то вопрос решается в суде. Пять лет я пыталась до нее достучаться, а она: «нет» — и все.

Относительно того, что Наталия появилась только после смерти матери, у женщины тоже есть объяснение:

— На самом деле, когда мама купила этот дом, помогала здесь ей я. Потом пришла эта красавица, поплакалась: «Я тоже хочу, мне тоже надо». А мы всегда были с ней в плохих отношениях. Я и отказалась с ней жить, ушла.

В то же время Наталия утверждает, что ухаживала за больной мамой. В пухлом рюкзаке на этот счет есть листок с результатом милицейской проверки: «Указанный Карпович факт, что Кедровская не ухаживала за матерью, подтверждения не нашел…»

На левой руке женщины до сих пор фиксирующая повязка. Наталия показывает, как сестра заламывала ей руку в тот роковой день почти год назад. Наверное, надо быть серьезным рукопашником, чтобы за секунду на год вывести руку из строя. Да еще таким приемом.

Впрочем, кто мы такие, чтобы сомневаться, если «обстоятельства подтверждаются заявлением Кедровской и рапортом милиционера»?

— Я разговаривала по телефону, когда она подошла — и в драку. В левой руке у нее телефон, а правой по лицу меня бьет. Я схватила ее за телефон — получается, у нее левая рука занята. А правой она ухватила меня за руку и стала выкручивать. Я от боли присела. Ну и вот результат.

Ох, лучше бы не становиться между этих сестер.

Активизм против бизнеса

Перенесемся в другую часть деревни. Дома Елены Рудовой и Валентины Смаль расположены друг напротив друга. Территория перед домом Елены Рудовой украшена туями, декоративными кустарниками, выложена плиткой. Перед домом Валентины Смаль — просторный пустырь. Торчит куст.

Рудова несколько лет подряд получает грамоты как хозяйка самого благоустроенного домовладения в сельсовете. Смаль не получает, но тоже старается украсить участок перед своим домом.

Рудова пашет день и ночь, ее бизнес — разведение и продажа птицы. Смаль работает сутки через трое санитаркой в больнице. Тоже устает. Кроме того, на ней мощнейший пласт общественной деятельности, который женщина взвалила на себя добровольно. Поговаривают, вся книга жалоб в сельсовете заполнена ее рукой.

В общем, отношения соседок не заладились почти сразу после того, как Валентина Смаль появилась в деревне.

Елена Рудова вспоминает, как все пошло наперекосяк:

— Как-то приходит петиция: комиссия ко мне едет, «будьте дома». Приезжают. Все руководители районного уровня: архитектура, санэпидемстанция, землеустроители, МЧС…

Где-то мы уже слышали этот перечень.

— Посмотрели, развели руками: нарушений нет… — эмоционально продолжает Елена. — Через некоторое время — снова комиссия, уже следующего уровня! Все те же ведомства, но из области. Походили — снова ничего не нашли. Да ничего и не могли найти, потому что у меня нарушений нет. Да найдите в районе подворье лучше и чище, чем у меня, я свое закрою сразу. Она жаловалась, что у меня грязь, вонь, перья летят и так далее. Говорю проверяющим: нет сил уже, зачем вы это творите? Отвечают: обращение есть — обязаны реагировать.

Показывает, какая стопка жалоб на нее собрана в милиции.

Сейчас помещения для птицы у Елены пусты. Она утверждает, что бизнес фактически накрылся: просто некогда им заниматься из-за непрерывных жалоб.

— В этом году мне нечего будет продавать, я только по судам хожу. Не заложила яйцо в инкубатор, потеряла огромные деньги, государство потеряло налоги.

Вообще-то, Елена, пожив рядом с Валентиной, и сама научилась писать обращения — раньше-то не знала, что так можно. Кстати, иногда добивается успеха: Рудовой прислали из облисполкома письмо о том, что переписка со Смаль по поводу птиц прекращена.

Но предпринимательница на этот счет не обольщается. Каждый «борец за народное благо» знает простой лайфхак: если умело изменить формулировку обращения, то это уже получается другая жалоба. А значит, ответственные должны снова строиться, ехать, проверять. И не дай бог им нарушить режим работы с обращениями или дать ответ, который не понравится. Будут вовлечены в эту липкую канитель уже в качестве «ответчиков».

Кроме того, необходимо пожаловаться на наглеца, который посмел прекратить переписку. Энтропия должна расти, эта музыка будет вечной.

— Я уже камеру поставила, чтобы как-то защититься от провокаций, — рассказывает Елена. — Чтобы, например, не обвинили, что я напала и сломала что-нибудь.

Камере все равно, вот она снимает, как Валентина Смаль благоустраивает участок перед домом.

— Цветочки посадила, — объясняет Елена. — Я обалдела, когда увидела, как она их в щебенку на обочине втыкает. Потом, смотрю, привезла в тачке земли, насыпала поверх камней и уже в эту землю сажает. Конечно, эти цветы просуществовали недолго.

Впрочем, каждый имеет право сажать цветы. Возможно, тут есть какая-то логика.

Елена внезапно проговаривается, что теперь ее хозяйством интересуется УБОП.

— Господи, а при чем тут уже УБОП?

А при том. «Кто-то же покрывает», раз «нарушений не выявлено». На каких глубинах и в каких направлениях в этот момент идет бурение по делам, творящимся в деревне Головинцы, никому не ведомо. Кроме активистов, взявших под крыло этот населенный пункт.

— Но они же обращают внимание на беспорядок, информируют… А как иначе?

— А так: не подтвердилась жалоба — пусть оплачивают выезд всей этой компании.

Тоже так себе крайность. Только неизвестно, которая хуже.

Гиперактивная гражданская позиция

Валентина Смаль в дом нас не зовет, да и не обязана. Недосуг: пришла с тяжелых суток, надо готовиться к завтрашней поездке в Совет Республики.

Зачем?!

— Необходимо внести изменения в законы о личных подсобных хозяйствах, по поводу приватизации квартир… У меня целый список, 17 вопросов об изменении законодательства исходя из жизненных ситуаций. Ко мне люди приходят со всех деревень, со всеми вопросами, звонят, передают, чтобы я подъехала. Просят устранить пробелы…

Абсурдность происходящего в какой-то момент переваливает через край.

— Но при чем тут вы? — не выдерживаем мы и задаем Валентине Смаль незрелый вопрос, за который любой активист порвет нас на клочки.

Нам все кажется, что есть же какие-то исполкомы, депутаты, всякие прочие организации, которые должны этим заниматься.

— Мы много обращались и к сенаторам, и в сельский совет (но туда бесполезно) — куда только ни обращались…

Надо еще понимать, что Валентине, видя ее активность, когда-то дали общественную нагрузку: назначили «помощником председателя сельсовета» по одному из поселков. «Должность» своеобразная, но женщина восприняла это крайне серьезно. Вот, меняет законы. Режим работы санитарки это позволяет.

На заднем плане мужик отмахивается от гавкающей собачонки. Она потом подбегает к нам, виляя хвостом, чтобы погладили, — но нас уже не оставляет мысль, что ее дни сочтены. Валентина не сможет оставить это просто так.

И правда:

— Водители автобусов, маршруток обедают, бросают объедки на обочину, кормят собак. Я написала в сельсовет, чтобы предупредили автоуправление и те навели порядок. Сегодня получила ответ, что порядок наведен, водители предупреждены.

Что до отношений с Рудовой, то Валентина уточняет:

— Я не жаловалась. У меня все письма о разъяснении законодательства. Дом я купила раньше, чем она, и никак не думала, что окажусь на птицефабрике. А это движение грузового транспорта утром и вечером, это морось при мойке машин и так далее… А где ее ветеринарные справки? Есть же очень серьезные заболевания.

Несмотря на то что проверяющие не нашли нарушений, Валентина уверена: нарушения были. И ей не ясно, почему «птицефабрику» не закрыли.

Эта история не кончится никогда. Наверное, нам придется еще долго оплачивать визиты представительных комиссий, которые будут старательно искать нарушения. А если не найдут — значит, не справляются и надо проверить их самих. И не приведи господь сказать неверное слово — засудят с потрохами, завалят «обращениями о разъяснении», затравят проверками.

Если активный человек с уймой свободного времени почувствовал, что способен манипулировать отрядами людей в костюмах, то почему бы и нет? А кто бы удержался, когда они так послушно выполняют команды?

Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. nak@onliner.by