«Родители вам ничего не должны», «Вы родителям ничего не должны», «Я не просил их меня рожать». Если бы всё было так просто… А что делать тем, кого уже родили без их на то разрешения, вырастили и выучили? А что делать родителям, которые неумолимо стареют, становятся немощными, у которых маленькие пенсии, коммуналка и дорогие лекарства?
Не думаю, что надо рассказывать о том, что сегодня одинаково дорого быть стариком и ребенком. Просто растить беззащитного ребенка — это прямая обязанность родителей. А ухаживать за беззащитными родителями, которые таковыми становятся в силу возраста и состояния здоровья, — это чья прямая обязанность? Если исходить из того, что происходит сегодня, то с точки зрения холодной логики это верно и понятно. Но с точки зрения гуманизма это очень ущербная логика. И чаще всего свойственна она людям из несчастных семей, там, где было плохо, больно, неуютно, неприятно, холодно и отстраненно. Поколение стенок, ковров и сервизов! Там, где родители работали день и ночь, чтобы купить все в дом и дети бы ни в чем не нуждались, выросло таким обиженным, эгоистичным и ущербным.
Расскажу историю, которая в наших кругах обсуждалась широко и громко.
Нашей однокласснице с очень красивым именем Эмилия мы сильно завидовали еще с начальных классов. У неё была такая красивая мама, что засматривались все. Она была одновременно какая-то яркая и нежная, добрая и модная, ласковая и веселая. У такой мамы дочь обязательно должна быть не только самая красивая в классе, но и во всём городе. Так оно и было. Эмма очень гордилась своей мамой, всегда говорила, что её мама самая лучшая в мире. И мы в это верили.
Ещё всем классом каждый год ходили на дни рождения Эммы. Этот праздник мы ждали даже с большим нетерпением, чем Новый год. Так всё там было интересно, а мама Эммы шила какие-то костюмы, мы ставили сказку, веселились, пели, читали стихи, развлекались. Классе в седьмом мама Эммы приглашала девочек после уроков на пирожки. Счастью не было предела! Как же было интересно и уютно!
Потом бегали печь и поедать пирожки, вязали носки и варежки для одиноких стариков и делали им подарки на Новый год, а в девятом классе присоединились и мальчики с кормушками и скворечниками. Была в семье Эммы какая-то особая атмосфера тепла и уюта, какая-то любовь и взаимопонимание. Лидия Сергеевна, мама Эммы, никогда не повышала голос, не упрекала. Она всегда старалась быть для всех какой-то защитой, многому нас научила.
Потом мы окончили школу и разлетелись. Эмма уехала учиться в Москву, поступила без особого труда, окончила университет, вышла замуж, к матери приезжала лишь раз в год. Но Лидия Сергеевна оправдывала дочь: семья, дети, муж, заботы. Сколько тех выходных? Один день на уборку, второй на магазины…
Очень скромно жила Лидия Сергеевна на одну пенсию, экономила на всем, откладывала по копейке внукам на конфеты, дочке с зятем на подарки. А те не отказывались, хотя и жили очень неплохо, судя по фотографиям в соцсетях. То они в Тунисе, то в Испании, то во Франции, то в Чехии или в Италии. Это недалеко, рядом с Москвой. Понятно, что до Рима ближе, чем до матери.
Мы, бывшие одноклассники Эммы, по старой доброй памяти заходили к Лидии Сергеевне на чай, поговорить, посидеть в атмосфере детства. В ее квартире подпитывались какой-то жизненной энергией, силой что ли. Естественно, знали, что Эмма редко приезжает.
Потом у Лидии Сергеевны случился инсульт. Забил тревогу наш одноклассник. Время было упущено, и Лидия Сергеевна не могла ходить и говорить. Эмма приехала к маме в больницу на выходные. Остаться она не могла. Дети, работа, семья. Дети, на минуточку, 14 и 16 лет. В следующий раз она приехала, когда Лидию Сергеевну выписывали из больницы. В нашем городе это единственная больница, все про всех знают. Мне сказали, что Эмма планирует маму сдать в дом престарелых. Теперь его называют пансионат.
Вечером она орала на меня:
— А куда я её? Ты в своем уме? У меня трехкомнатная квартира, разнополые дети и куда я её там? Мы день на работе, дети день на учебе, кто за ней ухаживать будет? Нет, я не могу прямо сейчас оставить работу и ухаживать за матерью. Мне нужно время, нужно уладить дела. Ей пока будет лучше в доме престарелых, там уход. Я же не навсегда, только на пару месяцев.
С тех пор прошло пять лет. Лидия Сергеевна живет в доме престарелых. Она разговаривает, сидит, но не ходит. Мы, бывшие одноклассники ее дочери, навещаем бабушку, она всех узнает, всех ждет, со всеми общается с удовольствием, а в глазах тоска и немой вопрос: что я сделала не так в воспитании дочери? Эмма квартиру матери продала, приезжает к ней два раза в год на пару часов. Ей некогда. А внуки и вовсе не приезжают.
В последний приезд я случайно пересеклась с Эммой.
— За что ты меня упрекаешь? Я не просила её рожать меня! Денег у нее не брала ни копейки с того самого момента, как окончила университет. Что я должна делать еще? Я оплачиваю пансионат, приезжаю к ней. Что ещё надо? Я никому ничего не должна! А матери лучшее место в пансионате.
Горько всё это…
