Почти сразу после катастрофы на Чернобыльской АЭС эстрадные артисты стали ездить в пострадавшие от аварии районы. Накануне 33-й годовщины аварии «Комсомолка» расспросила у звезд, чем им запомнились эти непростые гастроли.
В 1986-м “Песняры”, как и другие советские артисты, стали участниками опасных гастролей
КОГДА ПОШЕЛ СЛУХ ОБ ЭВАКУАЦИИ ГОМЕЛЯ, АНАТОЛИЙ ЯРМОЛЕНКО УВЕЗ СЕМЬЮ В МОСКВУ
Наверное, самыми первыми в загрязненных районах оказались белорусские «Сябры» – коллектив тогда работал в Гомельской областной филармонии.
– Узнал об аварии уже 26 апреля, – вспоминает руководитель «Сяброў», народный артист Беларуси Анатолий Ярмоленко. – Погода стояла шикарная, и я поехал на Сож – у меня там была дача, как раз в сторону Чернобыля. На заправке люди говорили об аварии. Тогда я возил с собой приемник и дома сразу включил «Голос Америки». Там дали все сведения и рекомендации: завешивать окна мокрыми марлями, все почаще мыть… Мы этим простым советам следовали как продвинутые молодые люди, делились знаниями с соседями.
А уже назавтра «Сябры» поехали на давно запланированные концерты по области – Хойники, Брагин, Чечерск, Житковичи.
“Сябры” были одним из первых коллективов, который поехал поддержать ликвидаторов аварии на ЧАЭС и жителей загрязненных регионов
– Запомнилось, что в первые дни люди еще не были осведомлены, внешне жизнь в райцентрах текла по-прежнему, – говорит Ярмоленко. – Потом по сарафанному радио заговорили, мол, на майские праздники эвакуируют Гомель. Подтверждений никаких, но у школ, детсадов стояли большие автобусы – словно город и вправду к чему-то готовился. Тогда всей семьей мы сели в машину и уехали в Москву. Запомнилось, что на выезде из республики стояли кордоны, всех проверяли с дозиметрами. В Москве мы прожили несколько дней в гостинице, а потом пришлось вернуться – ансамбль ждала работа.
В мае «Сябры» поехали на фестиваль «Киевская весна». Анатолий Иванович вспоминает, что его поселили в гостинице «Москва» (нынешняя «Украина») довольно высоко. Ему запомнилось, что обычно многолюдный Крещатик был пуст. Еще в гостинице действовал оперативный штаб, артисты могли порасспрашивать обеспокоенных физиков о том, чего не знало большинство. В рамках фестиваля «Сябры» выступили в поселке Припять, где прежде жили сотрудники ЧАЭС, – концерт был в основном для ликвидаторов, военных. Для них гомельчане пели и когда снова пошла череда концертов в районах, пострадавших от аварии. Там было много людей в форме, а вот местных жителей куда меньше, чем обычно – многие старались уехать поскорее, увезти детей.
– «Сябры» давали по несколько концертов в каждом городке. Во время этих гастролей нам выдали дозиметры, мы все проверяли на уровень радиации, – вспоминает Ярмоленко. – Из подручных мер пили красное вино. Им, кстати, советовали обезопаситься все те же военные. Понятно, что этим не заканчивалось… Кстати, люди, находившиеся близко от станции в момент взрыва, рассказывали: мол, на выпивших попадало меньше радиации. Потому многие в те дни пытались уберечься, крепко выпив.
Так выглядела эвакуация людей и их имущества из загрязненной зоны
А еще, говорит Ярмоленко, авария принесла беду и в его семью. У супруги лидера «Сяброў» Раисы Ивановны была опухоль щитовидки. Врачи говорили, что у женщин эта железа остро реагирует на радиацию. Раисе Ярмоленко удалось победить болезнь. Она стала одной из причин, почему семья уехала из Гомеля, где в то время жила, и поселилась в Минске.
«ПЕСНЯРЫ» ВЫСТУПАЛИ НА СТАДИОНЕ, ГДЕ ЗАШКАЛИВАЛ ДОЗИМЕТР
«Песняры» в солнечные дни конца апреля 1986-го репетировали в Минске на своей точке в подвале Академии милиции.
– Миша Кульков, тогда бас-гитарист «Песняров», учился в свое время на физика-ядерщика. И от его друзей, которые работали на АЭС по всему СССР, мы узнали: в Чернобыле произошел чуть ли не эквивалент ядерного взрыва, – вспоминает гитарист того состава ансамбля Александр Растопчин. – Мы не представляли ни что такое радиация, ни как от нее спасаться. Вот начались радиоактивные дожди, но о них и об их опасности узнали намного позже. А под один из этих ливней попал мой сын Саша – ему было почти полгода, и бабушка вышла погулять с коляской.
“Лазик” ансамбля “Песняры” хорошо поездил по загрязненным радиацией районам
– Какая там информация! Люди путали Чернобыль с Тернополем. Говорили так: все едино – Украина, – делится заслуженный артист Беларуси, духовик ансамбля Владислав Мисевич. – А еще ходил слух, будто что-то рвануло в НИИ, который в поселке Сосны под Минском. Знакомые ученые тоже ничего конкретного не говорили. Разве что проверили с дозиметром бревна для моей будущей дачи, советовали чаще мыться и как можно меньше выходить на улицу. Ну а что мы могли сделать сами? Закрывать поплотнее форточки и побольше выпивать. Однажды я решил провести холостяцкий вечер у приятеля. У него на балконе росла закуска – лучок, петрушечка. Но третьим в нашей компании оказался физик. Он провел по посадкам приборчиком и вынес вердикт: «Выбрасывай вместе с ящиками!»
1 Мая 1986-го “Песняры” сразу после демонстрации снимались для Москвы
На Первомай, когда об аварии уже вовсю говорили на Западе, предупреждая о последствиях, в СССР не отменяли демонстрации. Под палящим солнцем дети и взрослые шли с праздничными флажками с непокрытыми головами.
– Мне врезалась в память картинка: в скверике возле памятника Марату Казею, бегали ребята-гимнасты. А рядом их родители изнемогали от жары, – вспоминает Влад Мисевич. – Мы сами 1 Мая 86-го после демонстрации снимались для Москвы в парке Янки Купалы и на набережной Свислочи. Уже потом знакомые доктора посоветовали давать детям йод в таблетках. Для дочки Каролины мне их достала в лечкомиссии Светлана Пенкина, жена Володи Мулявина… А вообще, в Минске 1986-го все знали, что привкус металла во рту – верный признак радиации.
Весь транспорт на въезде и выезде из зоны загрязнения обязательно проверялся
В поездку по пострадавшим регионам «Песняров» отправили летом. Их определили в мозырьскую гостиницу, откуда они и выезжали на концерты по райцентрам – Брагин, Хойники, Чечерск… Музыканты говорят, что какого-то дикого напряжения среди людей они не ощущали. Но на въездах-выездах из загрязненных районов стояли блокпосты. Каждый раз автобус там осматривали, все замеряли на дозиметрах, затем мыли транспорт спецраствором, а колеса – в очистительных ямах.
– У нас было и свое приспособление – благо мой тесть работал в системе гражданской обороны, – говорит заслуженный артист Беларуси Анатолий Кашепаров. – Мы выставляли этот дозиметр в форточку автобуса и смотрели, как растут цифры. Конечно, все, что ели, предварительно проверяли. Больше всего фонили жареные яйца. Я этот приборчик потом долго возил по гастролям. Очень громко он пищал под Киевом, а еще на коврике в дверях одесского отеля.
В Хойниках «Песняры» выступали перед местными жителями и ликвидаторами на стадионе, где дозиметр показывал зашкаливающую радиацию
Интересно, что в одну из поездок в США начала 1990-х к «Песнярам» подошел мужчина и напомнил, что он солдатом сопровождал артистов в Хойники с дозиметром в руках. Он запрещал выходить из автобуса в поле, когда автобус остановился – цифры на большом приборе зашкаливали. Еще очень фонило в Хойниках на стадионном газоне – как раз на нем и выступали «Песняры». Именно оттуда сохранились снимки: их сделал тогда молодой фотокор Сергей Плыткевич – теперь именитый мастер.
На концертах весной и летом 1986-го было много людей в военной форме
– В Хойкниках почему-то еще запомнилась выездная торговля: пирожки или квас продавали на улице, но из-под целлофана – подходишь, пленку приподнимут и достанут оттуда пирожок, – говорит Влад Мисевич. – Еще мне помнится дикая жара и словно опустевший город. На таких концертах, как в Хойниках, было много ликвидаторов. Те, кто находился там не первый день, были с буквально почерневшими от солнца лицами, в грязной форме… Наверное, тогда я понял: дело нешуточное. Ребята искренне признались, что спасаются водкой. Думаю, понимая серьезность ситуации, так они еще и со страхом боролись…
