Не такому уж малому проценту женщин априори страшно заходить в кабинет гинеколога, не говоря уж о ситуации, когда врач – мужчина. Мы поговорили с гинекологом Максимом Палием, который работает в больнице скорой помощи в Гомеле, и узнали, отказываются ли женщины от врачей-мужчин, о чем чаще всего врут на приеме, какие у врача бывают профдеформации и к чему приводит отсутствие сексуального образования для молодежи.
«Я спокойно поехал работать в районный центр»
KYKY: Максим, расскажите, почему вы выбрали эту профессию?
Максим Палий: На самом деле, методом исключения. Изначально я хотел быть судмедэкспертом. Насмотрелся детективных историй, фильмов про Скалли и Малдера и думал, что будет такая же интересная работа. Но всё оказалось несколько иначе. Пять лет во время учебы я подрабатывал в судмедэкспертизе и убедился, что работа эта, безусловно, очень интересная и полезная, но я решил двигаться в другую сторону. Направление профессии выбирается в конце пятого курса. Идет разделение на четыре общие специальности: хирургия, гинекология, анестезиология, реанимация и терапия. Мне было интересно оперировать, но в работе хирургов очень много неприятных моментов. Другие специальности были неинтересны. Я выбрал гинекологию и акушерство – и нисколько об этом не жалею. Сейчас работаю в Больнице скорой медицинской помощи в Гомеле. До этого два года работал в женской консультации, родильном доме и больнице в Мозыре.
Человек, например, хочет быть кардиохирургом. Но сколько людей могут работать кардиохирургами? Человек 10-20 на всю страну. А участковых терапевтов нужно гораздо больше. Конечно, если ты поступаешь на военно-медицинский факультет, ты будешь военным врачом. Если на стоматологический – будешь лечить зубы. Педиатрия – лечить детей, но работать можно не только педиатром, а детским анестезиологом-реаниматологом, детским ЛОРом и так далее. К концу обучения ко всем учащимся приходит понимание, что работать в поликлинике на начальном этапе – это фактически неизбежно. На распределении существует такое негласное правило: либо специальность, либо город. Например, если ты хочешь остаться в Минске, то вакансий участковых терапевтов больше. А если хочешь стать узким специалистом, то проще найти вакансию в районе.
Распределение идет по баллам зачетки. Выстраивается очередь от самого высокого балла до самого низкого. Иногда нужно проявить наглость и упорство. Кто-то на харизме и обаянии выбивает хорошие места или по блату, это нормально. Я спокойно отношусь к блату. Когда есть возможность помочь своему ребенку устроиться в хорошее место, очевидно, что мало кто не воспользуется такой возможностью.
Я специально выбрал эту работу и спокойно поехал работать в районный центр. Мне важно, чтобы город был достаточно большим для хорошей и развитой медицины, и в то же время достаточно маленьким, чтобы можно было получить максимально большой опыт в работе. Как правило, все, кто стартует с больших городов, начинают работать в узкой сфере (амбулаторный прием либо какое-то профильное отделение больницы). На начальном этапе это не очень хорошо. На районе более широкий охват пациентов различной патологии.
«Если не хотите, чтобы вас осматривал я, значит, вам недостаточно плохо – тогда идите завтра в поликлинику»
KYKY: Работать приходится в интимной сфере, не было ли страхов, что это повлияет на сексуальную жизнь?
М. П.: Один знакомый, когда узнал, что я учусь на гинеколога, высказался, что, мол, стану импотентом. Все зависит от человека, его гибкости и широты кругозора. И сейчас встречаются женщины лет за сорок, в присутствии которых если скажешь «половой член», они краснеют и «падают в обморок». Или мужчины, которые увидят девушку на пляже топлесc – и будут в ужасе и истерике. Изначально я считаю себя человеком высокой степени адаптации, не ханжой. Это просто работа. Кто-то перекладывает бумажки, а кто-то лечит людей. То, что это интимная часть тела или какая-то другая – значения не имеет.
KYKY: Встречались вам женщины, которые против осмотра мужчиной?
М. П.: Сейчас я работаю в больнице скорой помощи. К нам поступают женщины с острой патологией. Да, были женщины, которые выражали негатив к моему полу. Но обычно негатив проходит, стоит им сказать только одну фразу: «Если вы попали в больницу скорой помощи, значит вам плохо. Если вам плохо, значит хотите, чтобы вам помогли. Чтобы вам помочь, нужно поставить диагноз. А чтобы поставить диагноз, вас нужно осмотреть. Если не хотите, чтобы вас осматривал я, значит, вам недостаточно плохо – тогда идите завтра в поликлинику». Это хороший фильтр патологии: если она начинает мяться, ты сразу понимаешь, что с ней ничего страшного нет, и она не умрет в ближайшие два часа.
Когда работал в поликлинике, попадались женщины, которые, заглянув в кабинет, тут же уходили. Когда такое случалось, я не испытывал никаких эмоций, у меня через минуту уже следующая пациентка – работы хватало всегда. Информация в Мозыре распространялась быстро, и все знали, что Палий – мужчина, поэтому кто-то мог изначально не приходить ко мне на прием. Но случаи негативного отношения к гинекологам-мужчинам единичны. Мои старшие коллеги рассказывали, что тридцать лет назад большинство гинекологов были мужчинами.
Если женщина идет к врачу, то она идет за помощью. А если она воспринимает визит к доктору-мужчине как маленькое эротическое приключение, то тогда, видимо, нужны уже другие специалисты. К гинекологическому здоровью это не имеет никакого отношения.
KYKY: Мужья пациенток бывают против того, чтобы осмотр делал врач-мужчина?
М. П.: Когда я работал в консультации, случалось, что мужчины ждали под кабинетом и потом пациентки им подробно докладывали о том, как я проводил осмотр и что спрашивал. Я нахожу это очень странным. Не считаю, что эту информацию знать мужчине нужно или полезно. Некоторые мужья проявляли заботу и пытались добиться ответов от меня: что и как с их женами. Но я следую закону о сохранении медицинской тайны и не рассказываю посторонним лицам. Ведь как бывает: женщина выходит замуж, и они с мужем стараются завести ребенка, а у нее до этого было пять абортов и 50 партнеров. Очевидно, ее настоящий партнер думает, что он у нее второй. Если информация о том, как все на самом деле, попадет к партнеру, это чревато разбирательствами. Я стараюсь не создавать прецеденты.
KYKY: Существует мнение, что мужчины-гинекологи более чуткие и внимательные. Как вы считаете, это так?
М. П.: Помните, я вам рассказывал о женщинах, которые воспринимают поход к гинекологу как маленькое эротическое приключение? Это пошло отсюда. О некоторых врачах пациенты отзываются положительно, о других – не очень хорошо. Но это никак не зависит от пола. Если говорить о родах, некоторые говорят, что многие врачи-мужчины мягче, жалостливее по отношению к роженице, чем врачи-женщины, которые сами через это прошли. Но на самом деле в родах важнее не то, как доктор разговаривает с пациенткой. Это работа на результат. Главное – здоровая мама и малыш. Нет такого понятия, что мужчина лучше женщины и наоборот. Все зависит от воспитания и мировоззрения. Я слышал, что некоторые врачи могут назвать пациентку проституткой, коровой и блудницей. Есть религиозные врачи, которые называют женщин убийцами, если те обратились с просьбой сделать аборт.
«Половой орган не является объектом влечения и возбуждения – лишь сама женщина»
KYKY: Ваше мнение по поводу абортов? И отказа некоторых врачей их делать.
М. П.: По закону РБ женщина может прервать беременность до 12 недель. Это все практически бесплатно, плата символическая. Стерилизовать кошку стоит гораздо дороже. Врач имеет право отказаться от выполнения данной процедуры по этическим и религиозным причинам. Но запрет на аборты приводит к печальным последствиям – это все знают. Возникнут подпольные аборты, последствия которых часто заканчиваются фатально. Я ни разу не видел женщин после криминальным абортов, но мои старшие коллеги рассказывали, что это очень страшно. Когда приходится спасать женщину, речи о спасении матки – чтобы она могла в будущем родить – уже не идет.
Медицинский аборт обязан быть доступен. Я пошел работать гинекологом и должен выполнять свою работу. В последнее время хирургические аборты проводятся не так часто, ведь сейчас есть возможность медикаментозного прерывания беременности с помощью таблеток.
KYKY: Что вам нравится в вашей работе?
М. П.: Если честно, я мечтаю не работать, а жить на проценты (улыбается). Но если серьезно, я сам по себе человек, ориентированный на результат. Мне нравится, когда пациентки уходят здоровыми. Очень приятно, когда женщины, которые долго не могли забеременеть, в итоге становятся мамами. Я вижу результат своей работы, и мне приятно, что я кому-то помогаю.
KYKY: Скажите, а у вас не понижается либидо? Ведь вы каждый день работаете с женщинами и их интимными проблемами.
М. П.: Я вам отвечу цитатой, которую нам озвучил профессор, когда я учился на шестом курсе. Говорю в оригинале нецензурно: «Ты е*ешься не с пи*дой, а занимаешься любовью с женщиной». Ну и вторая пословица: «Где работаешь – там не трахайся, а где трахаешься – там не работай». У меня никаких сексуальных проекций нет. Половой орган не является объектом влечения и возбуждения. Лишь сама женщина. Сексуальность и работа у нормальных людей – это «мухи отдельно, а котлеты – отдельно». Я врач, а женщины – пациентки.
KYKY: У вас есть девушка? Как она реагирует на вашу работу?
М. П.: Она реагирует спокойно. Ее отношение к моей работе на мне никак не сказывается. Но когда у девушки есть воображение, она начинает страдать.
Многие меня спрашивают: «Как ты говоришь девушкам, что работаешь гинекологом?» Я отвечаю, что до этого пять лет в морге проработал, поэтому сейчас вообще без проблем.
Скорее мою девушку смущает реакция других людей на мою профессию. Когда я работал в минском морге, было гораздо веселее. Люди реагировали более неадекватно. Несколько раз называли сатанистом и некрофилом. Я к этому спокойно относился. Ну, некрофил и некрофил – я очень свободен от общественного мнения.
KYKY: С вами заигрывают пациентки?
М. П.: Случается. Однажды одна пациентка во время осмотра стала мастурбировать. Девушка была очень пьяна. Другая пациентка (которая сразу смутила тем, что полностью разделась), когда я делал осмотр молочных желез, в это время стала гладить меня по голове и говорить: «Какой сексуальный доктор». Я отошел и попросил ее одеться. На такие вещи реагирую крайне спокойно, считая это просто неадекватным поведением.
Однажды, еще работая в Мозыре, в клубе познакомился с девушкой. Мне она понравилась, и я стал пытаться познакомиться ближе. И тут она мне говорит: «А я была у тебя на приеме». Ну и все, общение я не продолжил. Тогда осознал, каково работать в маленьком городе. Все друг друга знают, и это кошмар. Не хочу смешивать работу и личную жизнь.
«Женщины часто обманывают»
KYKY: Осматриваете ли вы знакомых?
М. П.: Да. В зависимости от ситуации, конечно, но ко мне обращаются и одноклассницы, и однокурсницы, и коллеги-врачи. Среди медиков такой проблемы нет. Все дело в доверии: если человек испытывает ко мне доверие и ему комфортно со мной, то я рад помочь. Для меня существует только одно понятие пациент-врач. А знакомая эта женщина или нет, значения не имеет.
KYKY: Какая женская часть тела самая сексуальная?
М. П.: Мозг.
KYKY: Смотрите ли вы на женщин по-другому?
М. П.: Больше это связано не с тем, что я работаю гинекологом, а с тем, что я работаю в женском коллективе. И вот в этом плане сериал «Секс в большом городе» отдыхает. Тети не могут спокойно жить: им нужно ругаться или плести интриги, постоянно обсуждая, что сказала эта и что сказала другая. Ничего такого, что не выходит за рамки стандартных стереотипов.
Женщины часто обманывают, даже пациентки. В моей практике были случаи, когда я делал врачебные ошибки, потому что верил пациенткам. Например, женщина говорит, что у нее не было половой жизни полгода. А потом в операционной оказывается, что у нее была внематочная беременность. Особенно это видно по жительницам маленьких городов. К сожалению, у нас в стране люди малообразованы, нет минимального понятия о гигиене и половом воспитании. В 90% семей мамы не разговаривают со своими дочками. В школьном образовании отсутствует сексуальное просвещение, а оно должно быть.
Был случай: приходит беременная девочка-подросток и говорит, что это невозможно, ведь её парень сказал, что если они будут заниматься сексом стоя, то она не забеременеет.
Или вот была девушка 22-х лет. Ее беспокоило, что на протяжении нескольких лет в середине менструального цикла у нее были обильные слизистые выделения. Я объяснял ей, что это норма. Но она не верила и постоянно сдавала мазки, анализы, закладывала свечи. Даже отказалась от половой жизни, рассталась со своим парнем. У нее началась паранойя, ей казалось, что у нее скрытая инфекция, которую не могут найти. Пришлось подключать психотерапевта.
Случается, иногда что-нибудь забывают во влагалище. Например, тампон, который не извлекался три недели. Коллеги рассказывали про забытые насадки на половой член. Могут забыть внутри даже рюмку, бывают разрывы из-за бутылок. У психических нездоровых людей сексуальная сфера весьма расторможена. В Беларуси очень много нездоровых людей. Плюс, явная проблема злоупотребления алкоголем.
Много проблем в плане климакса. Все считают, что климакс и соответствующее плохое самочувствие – нормально. На самом деле климакс очень легко корректируется, и качество жизни никак не меняется. Из-за отсутствия понятий о многих вещах наше общество имеет много проблем. Вот еще один пример. Звучит цинично, но меня удивляют истории об изнасиловании, которые, как правило, случаются с дамами, которые ведут не самый конструктивный образ жизни. За пять лет работы в судмедэкспертизе и за четыре года работы гинекологом я не слышал, чтобы кого-то в классическом понимании изнасиловали. Это единичные случаи. Обычно изнасилования – это истории в духе вот этой: она произошла с одной из пациенток. Женщина поругалась дома с мужем, он дал ей в глаз. Она пошла к двоюродной сестре, они выпили и пошли в парк. К ним подъехал черный джип, из него вышли трое мужчин кавказкой национальности – позвали выпить с ними. Сестра отказалась, а женщина с «бланшем» поехала. Они отвезли ее за город, и там она провела двое суток. А потом, как эта женщина рассказывала, мужчины расстроились, что у них была «вялая эрекция» – ее избили и отвезли обратно в парк. Она пришла к сестре, а та ей сказала: «Тебя же изнасиловали»! Вопрос в том, что каждый человек – творец своего счастья. Мой приятель травматолог эту фразу перефразировал: каждый человек – пи*дец своего счастья. Многие истории, связанные с изнасилованиями, примерно такого плана. Я нахожу глупым ситуацию, когда женщина садится в машину, например, с кавказцами, а потом жалуется на то, что ее изнасиловали.
«Ей 15, ему 17. Если девушка забеременела, парня судят как педофила»
KYKY: Существует ли практика того, что родителям говорят о сексуальной жизни подростков?
М. П.: Осмотр несовершеннолетних производится либо в присутствии родителей, либо в присутствии медперсонала. Девочкам я задаю вопрос: живут ли они половой жизнью, если они отвечают «нет», то я провожу осмотр так, как его проводят с девственницами. Даже если я вижу, что девушка солгала. Но если девочка беременна, по закону необходимо сообщить об этом родителю или опекуну. Проблема в нашей стране в другом. По закону вступать в сексуальные отношения можно по достижении 16 лет. В Испании этот возраст 12 лет. Во многих других странах этот возраст – 14 лет. А у нас часто случается такая трагедия, когда ей 15, ему 17. Если девушка забеременела, парня судят как педофила. Хотя очевидно, что это не совсем та ситуация. Я считаю, что возраст сексуального согласия нужно уменьшать, ведь все равно подростки живут половой жизнью, и часто это история не о педофилии, а об отношении молодых людей. Но семнадцатилетним парням ломают жизнь этим законом, их судят как преступников.
KYKY: Как вы относитесь к партнерским родам?
М. П.: В целом – положительно, при условии, что женщина этого хочет, а партнер понимает, для чего это нужно. Часто случается, что женщины силком тянут мужей, и они там ходят «потеряшками» и в телефоне сидят. Или наоборот, мужчине интересно посмотреть, как это происходит, как «выползает» ребенок, как все растягивается и т.д. Но в итоге мы получаем психотравмы. Партнер нужен для психологической поддержки в ответственный момент жизни, когда женщина находится в незнакомой обстановке или ситуации. Особенно это актуально для первородящих, но, повторюсь, это хорошо при обоюдном понимании партнерства в родах.
KYKY: Работа гинеколога позволяет зарабатывать?
М. П.: В нашей стране – нет. Меня зарплата не устраивает. Когда я учился в университете, зарабатывал больше, чем сейчас, работая врачом. Много моих однокурсников эмигрировало в США и в Германию – там зарплата позволяет иметь определенный уровень жизни. Моя зарплата 650-750 рублей. Конечно, есть альтернативы: работать в частных центрах. Для этого нужно иметь категорию. Чтобы ее получить, необходимо отработать восемь лет в госструктуре. Я понимаю, что это система, она не поменяется. И сколько я работаю, вижу, что становится только хуже. Люди активно пишут жалобы, и эти жалобы воспринимаются с позиции «пациент всегда прав». Безусловно, не отрицаю, что медработники тоже часто ведут себя некорректно и неправильно, все делают ошибки. Но хуже всего – это халатность, вот за что стоит наказывать. К сожалению, есть люди нездоровые или с завышенными требованиями, которые жалуются на то, что доктор имел уставший вид. Да, такая претензия есть. Приходится писать объяснительные, заполнять отчеты, а это мешает работе.
Медпомощь у нас доступная и бесплатная. Я считаю, что платная медицина – это хорошо. Но изменить систему, сделав ее платной, можно, лишь проведя референдум. И вряд ли большинство населения поддержит эту инициативу. К сожалению, люди не несут ответственность за свое здоровье. К нам часто попадают пациенты с уже запущенной формой какого-либо заболевания. Они говорят нам: «Вы должны меня вылечить». При этом человек не осознает никакого вклада в свое собственное здоровье. А вот когда человек вынужден заплатить деньги, он будет думать о себе и своем здоровье.
