В 2014-м коммерсанты снова предсказали своё окончательное вымирание: им тогда фактически запретили возить шмотки из-за границы. Был большой шум, что одним горе и конец эпохи — для других могло стать поводом к процветанию. Например, для местного легпрома. Ещё больше шума поднялось, когда он показал коммерсантам, чем предлагает заменить условный Черкизовский рынок. Это были груды дороговатых изделий — исполненных точно по ГОСТам, но в несколько винтажном стиле. И очень много немарких пижам… Минули годы. Надо бы посмотреть, кто вымер, а кто остался, пишет Onliner.by.
Число 222
16 мая 2014 года возник указ президента 222 «О регулировании предпринимательской деятельности и реализации товаров индивидуальными предпринимателями и иными физическими лицами». Очень упрощенно: ИП обязаны иметь документы на «иные непродовольственные товары» (имеются в виду в основном одежда и обувь). А раньше были не обязаны — в отличие от «официальных» торговых организаций. Одним из мотивов введения новых правил называли «установление единых подходов для разных субъектов хозяйствования».
По сути, это означало конец эпохи тюков с дешевым ноунеймом, полюбившихся миллионам белорусов.
Коммерсанты тогда требовали открутить указ обратно, от коммерсантов требовали открутить цены — шла традиционная для таких случаев деятельность. Вводили даже мораторий на проверки, чтоб ИП могли хотя бы распродать ввезенное ранее.
Предприниматели говорили про отсутствие вменяемой альтернативы — производители устраивали показы отечественной продукции.
С тех пор многое изменилось. Где лежала старая добрая картонка — вырос ТЦ. Но его же кем-то надо заполнить.
«Никто не выиграл, все проиграли»
Глава предпринимательского объединения «Перспектива» Анатолий Шумченко — один из тех, кто отчаянно бился против 222-го указа. И сейчас считает, что его надо откорректировать (а лучше отменить). Приводит цифры: до возникновения новых правил в розничной торговле работало 86 503 ИП. В последующие три года случился обвал до 72 290 (на 27%), потом количество стабилизировалось на этом уровне.
Ну и что? Может, они и не нужны были экономике… Шумченко так не считает:
— Приравняв каждого ИП к супермаркету, страна как минимум потеряла налоги и рабочие места.
«Перспектива» поинтересовалась, сколько денег поступило в бюджет от торгующих ИП:
- 2013 г. (последний год до указа) — $163 млн;
- 2014 г. — $158,5 млн;
- 2015 г. — $99 млн;
- 2016 г. — $66 млн.
Наверное, в масштабах страны недополученные за три года примерно $160 млн налогов — не слишком большая сумма. Кроме того, и с числом предпринимателей, и с платежами в бюджет все же надо быть осторожными. Мы, например, отказываемся верить, что эта пропавшая четверть коммерсантов вымерла физически.
— А куда они делись? В токари пошли или переформатировались в те же магазины?
— Просто ушли из бизнеса. Кто-то перешел в «государственные» магазины, кто-то на другие предприятия, да хоть охранником… В результате налоговая и социальная нагрузка, которую они несли, легла на государство. Кроме того, когда возникают невыполнимые законы, бизнес начинает их обходить.
Возможно, перетекание этой нагрузки и налогов — несколько более многообразный процесс. Но, как бы то ни было, глава «Перспективы» и спустя почти семь лет уверен:
— Никто не выиграл от 222-го указа, все проиграли.
И добавляет:
— Кроме «Тюбетеек».
Их нам еще не раз припомнят.
Есть такая профессия — резать купальники
Сами выжившие ИП уже почти не скрывают: многих можно не сходя с места прижать к ногтю, была бы оперативная необходимость. Некоторые уверены, что их специально для таких случаев и берегут.
Гомельчанка Валентина (на самом деле нет) — хозяйка легальной точки с одеждой. У некоторых наших коммерсантов, видно, в крови — не хотят называть себя, но и молчать не могут. Она одна из тех, кто выжил после 2014-го и до сих пор старается вписаться в новые правила. При небольших объемах (по сравнению с крупными магазинами) старается добывать товар с необходимыми документами — чтобы проверяющие не волновались. Говорит, соблюдение правил плохо сказывается на ассортименте и очень дорого стоит.
Фото: иллюстративное
Одна из главных трудностей — как раз добывание настоящих документов на товар, которые потом надо показывать проверяющим. Выдают не все. Валентина с замиранием вспоминает о личном опыте, как сама по всем правилам честно растаможивала партию польских купальников.
— У меня просто выхода не было… Из партии штук 300 я отдала 25 купальников долларов по 20—25, чтобы их порезали. Причем для экспертизы выбрали не лишь бы какие, самые дорогие! А я же не фабрика, не Waikiki — просто ИП. Потом куча документов — санстанция, стандартизация, все вот это, всюду надо платить. Наконец, мне дают сертификат, отправляюсь с ним на таможенный склад. Представьте: вокруг контейнеры — 10 метров вверх и неизвестно сколько вдаль. И я прихожу со своими несчастными баулами. Таможенник на меня смотрит: «Это все?» Я отвечаю: «У меня, наверное, написано на лбу […]?» — Валентина произносит слово, обозначающее человека не от мира сего. — Он только и смог, что кивнуть. Вот такая у меня жизнь.
Теперь женщина переживает: прошлый купальный сезон улетел в трубу, а с ним истекает и время действия с таким трудом добытых документов.
— Получается какая-то работа ради работы, — перечисляет беды Валентина. — У всех конкурентов одни и те же платья, кофты, брюки, белье! Потому что все поехали и закупились на одной фабрике, которая согласилась выписать эти документы. И теперь все переругались, никто друг с другом не разговаривает… Или находишь белорусскую фирму — все красивое, замечательное — зато ценник атомный. И покупатели не могут понять: почему турецкий халат стоит вдвое дешевле, чем белорусский.
В то же время мы помним: белорусские коммерсанты всегда работали ради работы и всегда себе в убыток. Надо учитывать.
Пропал «Лакрес»
В 2016 году, «в разгар» 222-го указа, мы бросились искать производителей, которым он выгоден. И нашли! Маленькая швейная фирма «Лакрес» располагалась в недрах мертвого советского завода, арендовала несколько комнат. Без лишнего шума шили платья, которые сами же придумывали. Иногда, глядя на цвета и фасоны, надо было немного щуриться, но это, видимо, продавалось — а народу виднее.
Сегодня телефоны фирмы не отвечают. По личным мобильникам говорят, что не знают таких. Арендодатель тоже тоскует по этим людям: говорит, исчезли в 2017-м, так и не расплатившись. В списке судебных исков напротив названия компании значится долг в полторы тысячи рублей.
Неужто все так плохо?
Сбыт вырос, но кто-то мешает
В Мозыре есть довольно крупное швейное предприятие «Надэкс» — несколько цехов, под полтысячи работников. Говорят, расшифровывается как «надежно в эксплуатации».
Ему 76 лет, создано сразу после освобождения города (теперь от старой матбазы — только отремонтированное общежитие).
Нынешняя специализация — рубашки, платья, блузы и так далее. Это как раз один из производителей, которые должны были получить профит от закрытия «Черкизона» (раз уж мелкий «Лакрес» потерялся). Получил?
На предприятии говорят, что рост по сбыту есть, но цифр не называют. Как раз на эти годы пришлось увеличение числа фирменных магазинов. Добавились интернет-площадки, в том числе Wildberries. Другие каналы продаж остались традиционными — наиболее крупные магазины в разных городах Беларуси.
«Ковидные» проблемы у «Надэкса» те же, что у других производителей такой одежды: люди во всем мире стали меньше ее носить. Льняная «гавайская» рубаха с белорусским воротом в этом сезоне так и не побывала на своих Гавайях. Как миллионы других рубах. Может, еще съездит…
Зато научились шить медицинскую защиту — переключались на нее, когда была экстренная потребность. Теперь ажиотаж кончился, делают дизайнерские льняные маски с бриллиантами.
Во время нашего прихода в цехах с бешеной скоростью шьют рубахи для немецкой полиции — это «давальческий» проект, он по другой теме. Но живой заказ — всегда хорошо.
Оденут полицейских — переключатся на то, что пойдет в универмаги и прочие магазины (в плане на этот год, помимо прочего, 55 тыс. сорочек для мальчиков и 15 тыс. блуз для девочек).
А к ИП пойдет? Вряд ли. Исторически сложилось, что некрупные торговцы и производители живут в отдельных вселенных. Пересекаются редко и странно. Технически, чтобы ИП продал рубаху «Надэкса», он должен сначала каким-то чудом купить ее у того или иного конкурента, потом накрутить там, где уже накручено, поймать покупателя, который не догадался найти первоисточник… Нет смысла.
Производители (не только «Надэкс») называют древнюю причину: они пока не согласны работать с ИП без полной предоплаты. Это бы полбеды (пресловутый «Черкизон» тоже не работал без предоплаты), но те же самые производители готовы отдавать товар под реализацию злейшим врагам мелких коммерсантов — крупным торговым организациям. Объясняют эту «дискриминацию» сугубо математическими причинами: в случае чего слишком много возни, чтобы выбить свое. Поди найди этого предпринимателя, подай в суд, выиграй — и жди годами возврата сотни рубах или денег.
Да, мы тоже много слышали про долги больших ретейлеров, но считается, что там овчинка хотя бы стоит выделки.
Конечно, вторая сторона — ИП — тоже имеет что сказать. Типовые претензии к нашему легпрому — старческие фасоны и высокая цена. Бесполезно долго спорить о вкусах, надо идти в каталог того же «Надэкса», лично смотреть фасоны, состав и цену. И составлять собственное мнение.
В компании говорят, что ничего не имеют против отношений с индивидуальными предпринимателями. Размышляют, как пересечь эти вселенные. Но пока не особо размышляется.
— Они нам точно нужны! — заместитель директора Марина Качур лучше нас знает, что надо использовать максимальное количество каналов продаж. — Как заманить? Наверное, нам стоит продумать клиентскую политику в этом направлении. Может, все же рассмотреть возможность неполной предоплаты… В то же время работа под реализацию — риск для нас. В остальном же все на уровне: качество, цены, выбор, наличие этих самых сертификатов. Возможно, просто не очень хорошо пока про нас знают.
Между прочим, в Мозыре нам снова напомнили про неброскую, но могучую силу, тихонько смотрящую на происходящее из тени — про те самые «Тюбетейки». Редкий случай, когда ИП, «официальная» торговля и производители сходятся в настроениях: происходит что-то необычное.
«Вдруг замечаю: в моем шкафу появились белорусские платья!»
Что бы ни рассказывали производители и торговцы, их страдания и надежды не особо волнуют потребителя в момент выбора. А они категорически расходятся в показаниях. Сколько носителей одежды — столько мнений. Да больше — внутри одной покупательницы может содержаться более двух противоположных точек зрения.
У нас есть опытная и съевшая собаку гомельчанка Татьяна, которая в данный момент бродит по ТЦ «Секрет». Уверена: стало лучше. Но немного хуже.
— Я всю жизнь ругала наших производителей, глядя, как они портят хорошее в общем сырье своими золотыми пряжечками и прочей красотой. Постепенно они отучили меня ходить в «государственные» магазины — в основном видом этой одежды. До рассмотрения цен дело и не доходило особо. Но в так называемых «роллетах» найти что-то полезное тоже непросто. В результате я покупала одежду в Украине, в интернете и у каких-то специальных «тёть», которые привозили сумки к нам в контору. И я имею в виду не китайщину из целлофана — в Чернигове за какие-то копейки удавалось найти чуть ли не авторские штуки из хлопка и льна.
И вдруг замечаю: за последние несколько лет в моем гардеробе откуда-то появились белорусские платья! Никогда такого не было.
Татьяна принимается вспоминать, где их взяла. Оказывается, есть несколько некрупных магазинов, в которые она невзначай повадилась ходить. Перечисляет бренды, выученные за последние года четыре: Nelva, Femme, Devur — все оказались белорусскими, несмотря на латиницу. Открыла для себя «Калiнку», на которую раньше почему-то не обращала внимания.
— Я не говорю уже о массовых вещах вроде футболок, белья, носков, — продолжает делать для себя открытия опытная потребительница. — Тех же Mark Formelle, Conte, «Милавицы» лично в моем восприятии стало как-то больше в пространстве. Конечно, я продолжаю покупать и одежду мировых брендов, но объективно ее доля уменьшилась за счет нашей.
Что хуже-то? Женщина считает, что в общей сложности выбор все равно стал беднее и цены выросли — за счет того вала, который шел с востока. Теперь ждет, когда нормально откроются Украина и прочая Турция.
