Работа на результат. Один день с геофизиками “Белоруснефти” на Гомельщине

Корреспонденты NEFT.by провели один день с геофизиками, узнали, что у них есть свой «Белый ангел», «терминатор» и заглянули в пробуренную скважину.

Сегодня речь пойдет о специалистах Управления промыслово-геофизических работ «Белоруснефти». Они могут рассмотреть скважину изнутри и увидеть, что происходит на многокилометровой глубине.

Каждая со своим характером

С отрядом специалистов комплексной партии № 14 мы собираемся на Осташковичское месторождение, к скважине № 44. Сборы не быстрые и происходят на базе производственно-технического обслуживания УПГР. Сопровождает нас Денис Рудой.

Денис Рудой, ведущий геофизик службы по технологическому  сопровождению геофизических исследований скважин производственно-технического отдела

Театр начинается с вешалки, а у нас любое задание, связанное с выездом на объекты, начинается с диспетчерской. Здесь получают наряды, планы работ, уточняют данные о скважине. Затем подбираются приборы и оборудование. Каждая скважина уникальна, со своими особенностями и характером. Поэтому к выбору «инструментов» надо подходить ответственно и тщательно.

Геофизик Павел Афонин сегодня возглавляет работы на скважине № 44. Он распечатывает заявку на исследование и карту. Показывает место, куда нам предстоит ехать. Это в светлогорском направлении, примерно в сорока километрах от Головных сооружений под Речицей.

Геофизик Павел Афонин (слева), исполняющий обязанности начальника партии промысловой геофизики СКП № 14, объясняет суть задания

– Вот это – сорок четвертая скважина, нагнетательная. Рядом расположено еще несколько – для поддержания пластового давления в продуктивном нефтяном пласте. Возникло предположение, что по заколонному пространству 44-ой вода начала поступать в вышележащие пласты. Предположительно, произошло разрушение цементного камня за стенкой скважинной колонны. Нам предстоит установить – есть ли переток жидкости и выдать результаты исследования заказчику – НГДУ «Речицанефть».

Железяки грубые снаружи, нежные внутри

Из диспетчерской мы отправляемся в группу по техническому обеспечению геофизических исследований. На стеллажах у входа видим аккуратно разложенные, местами тронутые ржавчиной, трубы разного диаметра с мудреными наконечниками.

Денис Рудой: – Это не трубы. Это скважинная аппаратура, которую недавно привезли с исследований – дожидается проверки и обслуживания. В сердцевинах грубых «железяк» заключена сложная электронная начинка – различные датчики, микросхемы… Приборы, чрезвычайно чувствительные, способные тонко улавливать малейшие изменения в скважине. Они, без преувеличения, «мозг», анализирующий природные и техногенные процессы на огромной глубине. Металлические корпуса – лишь оболочка, защищающая содержимое от агрессивной среды, высоких температур и давления.

Скважинная аппаратура дожидается проверки и обслуживания

В помещении нас встречает инженер-электроник Игорь Звертовский. Он бережно протирает и без того блестящие титановые бока трубного профилемера. Подсоединяет прибор к компьютеру, и металлическая стенка вдруг оживает: медленно, веером, разъезжается на множество острых лепестков, образуя конусовидный одуванчик.

Игорь Звертовский, инженер-электроник

Смотрели «Терминатор»? Когда робот снимает кожу-оболочку с руки, а там множество пружин, рычагов, манипуляторов, микросхем… Так и в профилемере: всё самое ценное надежно запрятано глубоко внутри.

Как объясняет Игорь, упрощенный процесс исследования выглядит примерно так: в трубу (обсадную колонну) опускают прибор, который четко по кругу распускает свои лепестки и ими, как щупальцами, сканирует поверхность стенки.

Игорь Звертовский: – Если во внутреннем пространстве «трубы» есть дефекты – нарушения целостности, сужения, вмятины, профилемер передает данные о характере повреждений. В нашем арсенале есть приборы, способные транслировать геофизикам реальную картинку исследуемых поверхностей в 3D-изображении.

Игорь Звертовский указывает на почтенный возраст титанового «терминатора». 11 лет он служит геофизикам верно и правдиво. Бережное использование и тщательное обслуживание подарило ему надежную рабочую жизнь. А вот его собрату повезло меньше. Давление в скважине, оказавшееся выше расчетного, буквально сплющило металлический корпус и погубило электронную начинку прибора.

Поврежденный высоким давлением корпус прибора раздавил электронную начинку

Денис Рудой: – Непредвиденные ситуации нечасто, но случаются. И если прибор «погибает», то это всегда воспринимается тяжело.

В помещение заходит молодой геофизик Егор Скогорев. Он получает модуль шумомера, который сегодня понадобится на 44-ой скважине.

Егор Скогорев, геофизик

Денис Рудой: – Чувствительные микрофоны этого модуля способны улавливать подземные шумы. Когда жидкость перетекает по заколонному пространству, издается характерный, определяемый звук.

По машинам!

Тем временем на площадке Управления полным ходом идет загрузка необходимого оборудования в новенький красавец-КАМАЗ с белой стрелой-мачтой. Машинисты укладывают в специальные отсеки трубы лубрикатора, приборы и шаблон. Для чего все это – пока непонятно. Разберемся на месте. Рядом стоит «Урал», в фургоне которого располагается геофизическая лаборатория. Оттуда будут управлять приборами, туда же поступит информация, полученная при исследовании.

В партии сегодня 5 человек: три машиниста каротажной станции (они же водители), геофизик Егор Скогорев и руководитель Павел Афонин. Экипаж спешит к машинам, дана команда «Поехали!».

«Белый ангел» становится на крыло

Небо еще более неприветливо, временами прорывается резвым дождем, не оставляя надежды на яркий, в летних красках, фоторепортаж. Вот и поворот на Заходы, где тяжелые машины съезжают в лес.

Карта месторождения, где красным кружком отмечена 44-я скважина

Доносится рев дизелей, неподалеку работает мощный агрегат – АРС-250. «Паркуемся» у небольшого песчаного пятачка за обваловкой, где в центре возвышается бетонная площадка со скважинной арматурой. КАМАЗ въезжает задним ходом на возвышение.

Несколько рывков по мокрому песку и многотонная машина ювелирно точно становится на рабочую позицию. Выползают опоры, закрепляя положение. Тем временем идет размотка кабелей, шлангов, выгружаются трубы лубрикатора. Машинист Александр Руцкий занимает место у пульта подъема мачты. Белая стрела плавно выдвигается и медленно устремляется в небо.

Александр Руцкий, машинист каротажной станции

Александр Руцкий: – Этот новый КАМАЗ с мачтой появился у нас пару месяцев назад. Я сам пригонял его из Башкирии, где прошел обучение по работе с пультами управления. Прекрасно оборудованная машина, достойная замена устаревающей технике. Мы уже и название придумали – «Белый ангел». Почему? Ведь его 21-метровая стрела, как белое крыло, почти до неба достает.

А небо никак не хочет сменить настроение. Льет дождь, но геофизики его словно не замечают. Свинчивается превентор для герметизации устья скважины, собирается лубрикаторная установка, которая водружается сверху на фонтанную арматуру. Через эту высотную композицию в глубину должен сначала спуститься шаблон.

Шаблонные хитрости

Шаблон – имитатор скважинного прибора. Им проверяют глубинный, скрытый нрав скважин, определяют характер. Если он будет покладистым, ровным, без неприятных «сюрпризов», то следом за шаблоном отправится геофизический прибор. Вот тогда наступит настоящая работа на результат.

Денис Рудой: – Данная скважина далеко не новая и к тому же некоторое время стояла без действия, там могли возникнуть разного рода осложнения, изменения в структуре, строении. Шаблон – копия прибора по диаметру и длине. Если он благополучно достигнет заданной глубины, значит, дорогостоящему прибору ничего не грозит. И все необходимые исследования будут проведены в полном объеме. Ведь, по большому счету, перед нами главная задача – выполнить исследования безопасно и качественно.

Он сказал: «Поехали!»

Когда шаблон «заряжен», наступает самое интересное. Гул генератора перекрывает голоса. Это КАМАЗ соединили с «Уралом» электрическим кабелем.

В последнем появляется свет, и Павел Афонин запускает модули геофизической станции. Мы же перемещаемся в кабину «Белого ангела». За операторским пультом Александр Руцкий. По рации он корректирует действия с Павлом Афониным. На большом сенсорном дисплее обнуляются значения. В рации слышен голос Павла: «Майна!». Александр произносит в ответ: «Поехали!». Огромный барабан с геофизическим кабелем начинает вращение, опуская шаблон в глубину. Цифры на счетчиках меняются, стрелки на схеме ствола скважины опускаются ниже, отражая положение шаблона.

За операторским пультом Александр Руцкий

Александр Руцкий: – Так как скважина находится не под давлением, то шаблон с пятью грузами общим весом в 35 килограммов, уходит хорошо. Плюс вес кабеля с каждым метром увеличивает нагрузку. Глубина, скорость спуска-подъема, сила натяжения кабеля – все параметры передо мной на экране. Через каждые 10 метров на макете ствола отбиваются магнитные метки. Максимальная скорость спуска для такой операции не больше 3 тысяч метров в час.

Заданная глубина высвечивается красным фиксатором – 2 910 метров. Дальше шаблон не пройдет – умная автоматика затормозит движение на подходе. Она же при подъеме будет контролировать натяжение кабеля.

Александр Руцкий: – Когда-то даже небольшой зацеп грозил аварийной ситуацией – отрывом и потерей прибора. Натяжение кабеля регулировалось вручную, зачастую по звуку редуктора. Теперь любое изменение физических параметров кабеля отражается на дисплее. К тому же весь характер скважины – как на ладони! Полная картина подземной жизни!

 «Вулканическая» деятельность

На экране «Белого ангела» шаблон перешагнул полукилометровую глубину. Пора заглянуть в монитор геофизической станции. Перебегаем под хлещущим дождем в «Урал». Отряхиваем обувь от песка – в кабине Павла Афонина чисто, веник стоит у входа.

Павел Афонин (на заднем плане): «Программное обеспечение выводит цифровую картинку на экран»

Павел Афонин: – Эта машина – цифровой каротажный регистратор «Вулкан V3». Он помогает не только «запитываться» геофизическим приборам, но и принимает от них информацию, визуализирует ее. Установленное программное обеспечение выводит цифровую картинку на экран. Под каждый прибор – есть своя программа.

На мониторе курсор рисует вертикальную «кардиограмму» – спуск шаблона в скважину. Иногда всплеском активности он чертит длинные, острые иглы. Это значит, что шаблон проходит стыки НКТ – насосно-компрессорных труб.

Павел Афонин: – Так мы шаблонируем скважину до забоя. Если все в порядке, извлекаем шаблон. Программируем шумомер, проверяем работоспособность, настраиваем скважинный прибор и потом все спускаем в скважину. Он должен нам ответить на вопрос: есть ли заколонный переток жидкости?

Без права на ошибку

А если предположить, что прибор вдруг застрянет? В этом случае, как говорит Афонин, действует жесткий регламент. Сначала геофизики имеют право попытаться достать его своими силами.

Павел Афонин: – Для этого прибор «расхаживается»: с определенной нагрузкой геофизический кабель многократно натягивают и расслабляют. Делается это пошагово, с постепенным увеличением силы натяжения. Если это не помогает, информацию о ситуации передаем заказчику и составляем аварийный план по извлечению прибора.

Денис Рудой: – Права на ошибку мы не имеем, так как ее стоимость в денежном эквиваленте очень высока. В нашем арсенале есть все для того, чтобы не допускать ошибок – высокопрофессиональные специалисты, строгая производственная дисциплина и современное геофизическое оборудование.

Спуск и работу прибора с шумомером мы не увидели. Исследования закончились лишь на следующий день. Но вердикт геофизиков выразился в ленте каротажной диаграммы. Сверху, в заключении, которое сделала партия машинной интерпретации, черным по белому написано: «Движения жидкости в заколонном пространстве не выявлено». Что же дальше?

Денис Рудой: – Дальше скважина продолжит работу в штатном режиме. Нужно ли проводить в ней какие-то другие геофизические исследования, решит заказчик.

P.S. Во время короткого перерыва проводить нас вышли все члены дружного отряда геофизиков. Ребята попросили фото на память. Фотокорреспондент Вячеслав Суходольский с удовольствием выполнил просьбу.

Вся бригада в дружном сборе