Переезжать в деревню, чтобы в тишине и спокойствии наблюдать за клочками необузданной белорусской природы, которые ещё не успели осушить или вырубить, нынче стало модным. Многим кажется: где-то там, в полесской глуши точно скрывается самый настоящий рай на земле. Но так ли прекрасен этот рай через пару лет жизни? Узнаем у тех, кто когда-то давно перебрался в одну забытую богом деревню на краю Гомельской области. Спойлер: кто-то уехал, кто-то живёт наездами, а кто-то зовёт сюда туристов со всего мира.
Предыстория
Добраться до Чырвонага Кастрычнiка — арт-деревни в самой глуши Гомельской области — не так просто. Google-карты не признают ее вовсе и доводят до последнего «цивилизованного» поселка Глушец, тем самым говоря: дальше как-нибудь сами. Приходится испытывать автомобильную подвеску на прочность и плутать по узкой грунтовой дороге, утопающей в зелени полей и лесов. Раньше, во времена разлива Днепра, она утопала еще и в воде, поэтому жители Кастрычнiка добирались до соседей на лодках или в обход пешком, в резиновых сапогах. В таких условиях они однажды провели музыкальный фестиваль: назвали его «Вялiкая вада» и перевозили гостей на плотах. Потом дорогу, что называется, подсыпали, стало проще. Правда, по-прежнему доезжают сюда не все: возможно, само место проводит естественный отбор.
В Кастрычнiке нас встречают самые настоящие деревенские избы, с одной стороны грубые и неотесанные, с другой — такие милые и трогательные, что обнять хочется. Зависит от того, как смотреть. Главное — не коттеджи какие-нибудь, от которых настоящим сельским колоритом и не пахнет. Все-таки местным хотелось сохранить нашу белорусскую аутентичность, а она прилизанной быть не может.
Но кто же такие эти местные? Когда-то, лет 10—11 назад у компании гомельских друзей-энтузиастов появилась идея поселиться на отдаленном хуторе. Среди них были и Кирилл Кравцов с Димой Янковым, которые до сих пор пытаются построить здесь свою жизнь.
— Мы готовились к большому путешествию по двум американским континентам, от Нью-Йорка до мыса Горна. По пути мы собирались проводить фестивали, но опыта у нас не было, поэтому решили потренироваться на какой-нибудь заброшенной деревушке здесь, на родине, — рассказывает Кирилл.
Набросали несколько вариантов и в первый же влюбились — это и был Чырвоны Кастрычнiк, а тогда еще Красный Октябрь. Потом ребята его переименовали — так патриотичнее. В те времена здесь замерло в забвении примерно 12 домов, в одном из которых в полной темноте доживала свой век баба Оля: уже год как в деревне отключили электричество. Другие хаты выглядели так, будто их хозяева просто ушли на огород и почему-то не вернулись: на стенах висели фотографии, стояла мебель. Ребята успели выкупить всего шесть, отдали $500 за каждую — владельцы вообще не верили, что смогут их продать. Остальные избушки снес сельсовет.
— У местных властей такая психология: нет дома — нет и проблем. А тут приехали какие-то странные молодые люди и собираются здесь обосноваться.
— Вдруг сектанты какие-то? Тем более до нас в сельсовете была движуха анастасийцев и родноверов, подпортили впечатление от приезжих, — смеется Дмитрий.
Парни начали потихоньку обустраиваться. Их ожидала вода из колодца, печное отопление, отсутствие света… Про магазин или даже автолавку, почту и прочие дары цивилизации тоже пришлось забыть. Непричесанность поселения, тем не менее, не помешала им провести парочку, что называется, «массовых мероприятий». Потом Кирилл укатил в путешествие, а Дмитрий, очарованный красотой этих мест, остался мужественно разбираться с накопившимися в этой глуши проблемами. Вскоре его друг вернулся, окончательно осознав, что именно в деревне кроется то, что отличает один народ от другого, поэтому ее срочно надо возрождать и показывать другим.
— Помню, взял у соседа-фермера трактор на три недели, разгребал здесь мусор, строил сцену… — припоминает Кирилл.
Дальше — больше. Беседки, качели, зоны отдыха, кемпинг — Кастрычнiк обрастал все новыми и новыми подробностями. А парни продолжили организовывать фестивали, но уже с приставкой «арт». Привозили музыкантов со всей Беларуси, приглашали ремесленников, делали выставки картин и фотографий прямо на стенах сарая, читали лекции об экологии, сельском образе жизни. В хлеву поставили три ступеньки, накидали туда сена, чтобы можно было всю ночь лежа смотреть фильмы. Назвали просто — кiнахлеў. В него вмещалось 100 человек.
В общем, выдумывали всякое. Жаль, эти выдумки не окупались. Хорошо, если выходили в ноль. Через пару лет желание заниматься «благотворительностью» поугасло. Да и пути друзей со временам разошлись, а идеи, как дальше развивать это место, изменились. Скорее всего, ребята просто выросли. А вот мечта показать миру Чырвоны Кастрычнiк осталась.
«Сидя в деревне, как отшельник, ты упускаешь много возможностей»
Дима сейчас всерьез занялся ремонтом собственного дома. До этого просто успел демонтировать на дрова ветхие постройки, да чуть-чуть обжился мебелью. Говорит, как настоящий мужчина, довольствовался малым. Когда появилась вторая половинка, понял: пора что-то менять.
Раньше парень жил в деревне постоянно. Эколог по образованию, он зарегистрировал ИП и начал работать удаленно: оформлять документы по охране окружающей среды для юридических лиц — экологические паспорта и т. д. Правда, дело всегда осложнял плохой интернет. Только недавно Дима поставил себе усилитель для 3G-сигнала, надеется, станет получше.
Еще он является создателем «Центра развития сельских инициатив» и проводит для старожил разные образовательные мероприятия. Последним проходил краеведческий форум: кроме бабулек-старожил никто особо не в курсе местной истории и фольклора. Поэтому собирать обрывки чужой памяти приходится самому вместе с соседом Максимом. Но как еще будущее строить, если не знаешь ничего о прошлом?
— Хочу научить здешних жить на этой земле так, чтобы она процветала. Как правильно вести сельское хозяйство, как заниматься в деревне предпринимательством, как решать общие проблемы — с инфраструктурой и т. д., — объясняет Дима. — Пока в нашем сельсовете, состоящем из 11 деревень, — только лесничество да неуверенный в себе совхоз. Хотя раньше здесь были крутые производства. Например, в поселке Черное работал кирпичный завод, паркетная фабрика, которая в Париже брала серебряные медали на конкурсах.
А теперь люди не знают, как в деревне можно зарабатывать, хотя у многих есть желание переехать.
Параллельно с этим парень планирует развивать агротуризм. Недавно выиграл грант посольства США на $20 000, которые потратит на раскручивание туристического маршрута вдоль Днепра. На карту, помимо Кастрычнiка, попадут агроусадьбы, санаторий, охотничий домик, поселения ремесленников и фермеров.
— Это место для тех, кому хочется уединения: подышать свежим воздухом, понаблюдать на птицами, увидеть рысь на расстоянии 15 шагов (реальный факт!). У нас можно переночевать в кемпинге, пока гостевой дом еще не готов, помыться в бане, посидеть у костра и, до банального, подзарядить телефон и выйти в интернет. На следующей неделе к нам на ретрит группа минчан приезжает, — как бы между делом бросает нам Дмитрий. — Раньше мыслей о том, чтобы сделать какой-то бизнес-проект, не появлялось. Я был просто идейным парнем, который хотел жить на селе и наслаждаться дикой природой. Теперь я чаще езжу в город: сидя в деревне, как отшельник, ты упускаешь много возможностей чему-то научиться, подзаработать, обзавестись полезными связями. Без всего этого развивать Кастрычнiк вряд ли получится.
«Порой задумывался, зачем все это делаю, куда уходит мое время и деньги?»
Во всех его сельско-туристических начинаниях ему помогает Максим Новиков. Он переехал сюда позже остальных, годика через два. Купил дом у общего знакомого, который обзавелся семьей и предпочел вернуться в город. По слухам, немного жалеет. Что до Максима, то он очень хотел жить в деревне. Поэтому по максимуму вкладывался в строительство и ремонт.
— Я купил его за $1500, столько же потратил на замену крыши, чтобы во время сна намокшая глина на лицо не падала. Потом еще $1500 на то, чтобы выкопать озеро через дорогу. А дальше я уже и не считал — $100 туда, $100 сюда… Порой задумывался, зачем все это делаю, куда уходит мое время и деньги? В такие минуты выходил на улицу, а там темно, тихо, звезды горят… Мало таких мест на земле, где можно Млечный путь ночью разглядеть, а утром во дворе барсука или зайца встретить.
Провел воду, соорудил баню из сруба соседней хаты, таким образом «не дав ей умереть» (строители, которые должны были ее снести, перевезли к нему во двор за «вкусненький чай в стопочке» — давняя деревенская традиция). Внутри тоже попытался сохранить какой-то сельский уют, из которого, правда, слегка выбивается холодильник, плита, старая стиральная машина, проигрыватель для пластинок… Ну и книга по буддизму, конечно. Книг вообще много, целая библиотека. Хозяин говорит, здесь, как в магазине, постоянный оборот: кто-то привезет парочку новых, кто-то заберет парочку старых.
Вместе с Димой они ездят по заброшенным поселкам и собирают разные предметы быта. Такое у них хобби. Лучше всего это получается зимой: по вытоптанным на снегу тропинкам сразу понятно, где еще живут люди, а где уже нет. У Максима целая комната отведена под какие-то старинные грабли, рубанки, утюги, корыта… Выставить пока негде, лежат до лучших времен. Исключение сделал только для вышивки, для которой сам мастерит рамки и вешает на стенах в спальне. А еще для маленьких пластиковых солдатиков — с такими раньше дети играли.
Правда, насовсем парень тоже так и не переехал, до сих пор мотается между в Гомель.
— Сам я геолог, долгое время работал вахтовым методом в «Белоруснефть-Сибирь». Месяц был здесь, месяц на Севере — мы там бурили скважины. Видел северное сияние, полярных куропаток, песцов — много чего! Потом уволился. Сейчас из дерева выпиливаю разные штуки — от разделочных досок до барных стоек. А еще занимаюсь дизайном интерьеров, помог с этим нескольким заведениям в Гомеле. Наладить заработок, сидя в деревне, пока трудно, но мы потихоньку к этому идем. Надеюсь, вложенный сюда труд в свое время принесет какие-то дивиденды.
«Каждый, кто сюда добирается, а добираются далеко не все, это яркая личность со своей историей»
Семья Кравцовых живет на другом конце улицы. Они, в отличие от соседей, здесь круглый год. На случай давнишних разливов у дома припаркован джип, мимо которого порой пробегают босые счастливые дети — у Ирен и Кирилла двое сыновей. Старший сразу увлек за собой, чтобы показать свой шалаш в лесу, потом покормил ежевикой. Мальчик, по словам мамы, о некоторых вещах знает больше, чем она сама. Например, о растениях и насекомых. В этом году ему пора идти в школу.
— Ту, что в сельсовете, даже не рассматриваю. Возить 20 км в одну сторону — и ради чего? Ни одного пункта за. У детей нет мотивации учиться в государственных школах, где дают разрозненную информацию, которая не превращается в практический опыт, — уверена Ирен. — Поэтому мы размышляем над альтернативными вариантами обучения.
Ирен и Кирилл называют свой хутор экопоселением. Его обитатели объединены общими идеями и ценностями и организуют быт так, чтобы оказывать на природу минимальное влияние, используя возобновляемые ресурсы и давая ей больше, чем забирают. Чырвоны Кастрычнiк, пока единственный в Беларуси, является частью Глобальной сети экопоселений. С новыми для нас, но никак не для всего мира веяниями они знакомят и своих гостей: например, учат экостроительству. Вообще, ремонт здесь не прекращается уже 9 лет. В былые времена семья зарабатывала на него гончарством. С первой своей ярмарки они привезли $1000 и подумали: вот это класс, давай делать еще! Потом все скатилось к тому, что денег хватало только на еду и бензин, а на стройку нет. Тогда Кирилл занялся производством высокотемпературных муфельных печей. До сих пор в этом деле. Значительную часть выручки по-прежнему вкладывает в развитие Кастрычнiка.
— Хочется развивать здесь туризм нового формата. Без шашлыков, алкоголя, охоты и рыбалки, как это обычно принято на природе. У нас своеобразный ретрит-центр, более продвинутый и активный санаторий, где можно забыть про все городские проблемы и окунуться в совершенно новый мир, устроенный по другим законам.
Познакомиться с жизнью белорусской глубинки не в стенах музея, а в режиме life (учитывая отсутствие европейского комфорта, то, возможно, и hard) в разное время приезжали люди из 30 стран: Чили, Бразилии, США, Англии, Швейцарии, Турции… Даже сейчас здесь гостит француженка Джоанна. Пытается перезагрузиться от вселенской суеты. Попутно помогает ребятам по хозяйству, играет с детьми. Такой вот неклассический туризм.
— Каждый, кто сюда добирается, а добираются далеко не все, это яркая личность со своей историей. Повар из Чили, знаменитый там своими эмпанадами, известный украинский кинорежиссер. В этом вся наша фишка — в людях, которые вдохновляют на новые идеи, свершения, проекты.
Уже второй год подряд летом молодая пара проводит семейный лагерь «Зеленое племя».
— Когда появились дети, нас начал больше интересовать совместный отдых. И мы решили организовать семейный лагерь, где каждый может посетить лекции и практические занятия и научиться чему-то новому. В программу входят занятия по рисованию, керамике, травничеству. Малыши учатся делать театральные постановки, а для взрослых предусмотрена зона опенспейс, где каждый может провести свой мастер-класс — по выпечке хлеба на закваске, тайскому массажу, контактной импровизации. Так мы мотивируем людей отдавать что-то другим, делиться тем, что умеешь, а не только потреблять, — рассказывает Ирен. — После нашего лагеря многие уезжают очень вдохновленными, заряженными. И хотят вернуться.
Получится ли у этих деревенских романтиков, пусть и разными путями, сделать из Чырвонага Кастрычнiка достопримечательность, судить не беремся. Но они хотя бы пытаются.
