Это очень запутанная история. Если вкратце, то 7 ноября на автобане в 13 километрах от Берлина было обнаружено тело. У найденного мужчины при себе были паспорт гражданина Беларуси и мобильный телефон, на который позвонила женщина. Её зовут Виктория, она говорит, что найденный мужчина — ее муж Сергей. Она уже двадцать дней пытается вернуть его тело в Беларусь. Но пока ничего не получается.
Полиция Берлина двадцать дней пытается идентифицировать личность белоруса, который погиб в Германии при загадочных обстоятельствах
— Мы не знаем обстоятельств: полиция ничего не говорит, — рассказывает Виктория. — Никакой информации у меня нет. В Дании у Сергея друг. Он его год тянул к себе на заработки, а я не пускала, потому что этого друга недолюбливаю. Здесь у Сергея было ИП, теперь мне нужно его ликвидировать, но смогу я это сделать только после предъявления справки о смерти: у мужа был микроавтобус, и он занимался перевозками. Машина постоянно ломалась, а друг его все звал работать в Данию. Что это за работа, я не знаю. Он резко собрался и поехал. Виза у него была годовая, на 90 дней пребывания, а страховка на 30 дней — и она закончилась, пока он был на территории Евросоюза.
У нашего ребенка должны были быть соревнования 22 ноября, дочка каждый день созванивалась с Сергеем по Viber и просила: «У мамы нету визы, приезжай со мной на соревнования в Латвию». Он сорвался и поехал. Это все, что нам известно. Потом писал, что едет из Берлина, и связывался с другом. Тот говорит, что Сергей почему-то не мог уехать из Берлина. Был разговор, что у него может не хватить денег на авиабилет. Друг у него спросил: «И куда ты потом?» А муж ответил ему: «Из Латвии в Вильнюс, а оттуда в Минск». Друг был на машине в Вильнюсе и предложил встретиться. Потом он звонил мне в Viber, но я почему-то в ту ночь отключила интернет в телефоне. В итоге он дозвонился своему брату в Японию и пожаловался, что не может улететь из Берлина. У того было семь утра, он промычал что-то в ответ, и Сергей сказал: «Ладно, сам разберусь».
Мне он позвонил в 1:45 по немецкому времени, а в 3:05 его нашли мертвым на автобане в 13 километрах от города… Что произошло за 80 минут, неизвестно. Я узнала об этом, когда утром позвонила на Viber и включила видеосвязь. Поднял какой-то мужчина и начал говорить: «Полис Берлин, Полис Берлин». Я ничего не поняла и перезвонила другу Сергея. Тот, видимо, на английском поговорил с полицейскими, и они рассказали ему о случившемся.
Полиция ничего не говорит, консул тоже ничего не говорит. Никакой информации… Двадцать дней прошло, а они все какое-то расследование ведут. Тело мужа они не отдают и мотивируют это тем, что проводится расследование. У меня друзья живут в Баварии и списываются на немецком с полицией по почте. От друга я узнала, что у Сергея была с собой черная сумка и черный рюкзак — эти вещи полиция не нашла. При нем был паспорт и телефон. Через друзей из Баварии у меня просили волосы Сергея и снимки зубов. Я не нашла снимки зубов, но выслала машинку для бритья. Посылка пришла в полицию 24 ноября. Не могу понять, почему они не могут идентифицировать его личность по пальцам: он же получал шенгенскую визу.
Полиция Берлина продолжает процедуру идентификации тела обнаруженного на автобане мужчины. Сейчас немецкая прокуратура должна дать разрешение на доступ племянника Сергея к телу мужчины для опознания (у племянника есть шенгенская виза). Разрешение на транспортировку тела в Беларусь пока не получено. Осложняется ситуация и тем, что у мужчины отсутствовала страховка. Вот что пишут об этом инциденте немецкие СМИ.
— Полиция Берлина продолжает проводить идентификацию тела, в том числе по ДНК. Информация, которая касается этого случая, передается родственникам через консульство. Какие-то детали состояния тела я не хотел бы озвучивать для СМИ. К сожалению, о сроках идентификации тела в полиции Берлина не сообщают, — сообщил Onliner заведующий консульским отделом посольства Беларуси в Германии.
«Друг уговаривал Сергея поехать в Данию на заработки, я была против»
Викторию, жену пропавшего (тело погибшего пока не идентифицировано) Сергея, сейчас волнуют две вещи: как быстрее доставить тело на родину и похоронить и как сообщить о случившемся 9-летней дочери. Та до сих пор думает, что папа в больнице и скоро вернется.
— Мы с Сергеем женаты 13 лет. Он замечательный человек и за всю жизнь и мухи не обидел: никто из знакомых моего мужа не смог бы сказать про него что-то плохое, потому что он очень положительный человек. Сергей занимался перевозками как «ипэшник», у него был свой микроавтобус. Жили мы не то чтобы бедно, но муж постоянно хотел зарабатывать еще больше, приносить в семью деньги. Да и машина часто ломалась…
Сергея звал на заработки друг детства. Звал в Данию. Виктория была против не только поездки. Она вообще не хотела, чтобы ее муж общался с этим человеком.
— Да, я недолюбливаю этого человека: не нравится он мне, и все, — говорит Виктория. — Да и не хотела я, чтобы он туда ехал. Зачем? Мы что, бедствуем? Бомжуем? Нет. Да и в семье никогда не было каких-то конфликтов: жили хорошо, не ругались. С Сергеем вообще поругаться невозможно, он неконфликтный человек и сглаживает все острые углы. В общем, у нас хорошая семья.
Впрочем, спустя год другу все же удалось уговорить Сергея приехать к нему в Данию. У Сергея была годовая шенгенская виза, дающая ему право на 90-дневное пребывание в зоне Шенгена, а также страховка, оформленная на 30 дней пребывания. Сергей собрал вещи и отправился к товарищу.
— Созванивались и списывались мы каждый день. Он присылал мне фотографии, писал: мол, вот на работу иду. Устроился на какой-то рыбный склад. Говорил, что трудно ему: работа непростая (даже показывал обмороженные пальцы), языковой барьер мешал. Я его уговаривала: возвращайся домой, мы со всем справимся, все будет хорошо. Но он решил остаться там и поработать.
Решающую роль в возвращении Сергея в Беларусь сыграла его 9-летняя дочь. Она каждый день созванивалась с отцом и однажды попросила его об услуге.
— Попросила, чтобы Сергей вернулся и отвез ее на соревнования по тхэквондо в Латвию 22 ноября. Попросила, скорее, потому, что соскучилась и захотела увидеть папу: у них очень сильная эмоциональная связь. Я бы и сама ее отвезла, но у меня срок действия паспорта закончился в октябре и визы не было. С обменом я особо не спешила: думала, вот Сергей вернется, и я спокойно сделаю новый паспорт и визу…
Из Дании Сергей выезжал на автобусе. У него был куплен билет до Вильнюса с пересадкой в Берлине. Из Берлина автобус должен был выезжать в десять вечера, но по каким-то причинам мужчина на этот рейс не попал. О том, что происходило дальше, можно судить лишь по обрывочным рассказам его родных и близких, а также по сообщениям немецкой полиции. Официальные комментарии мы опубликуем чуть ниже, а сейчас продолжим рассказ со слов Виктории.
— Я не могу понять: у него было времени с запасом — почему он не сел на этот автобус? В одиннадцать вечера он писал мне, что не может выехать из Берлина… Как вышло, что он не попал на автобус, непонятно. Он позвонил брату в Японию и сказал, что не может вылететь из Берлина. Брат, видимо, хотел спросить, чем ему помочь. Но Сергей сказал: «Ладно, я сам разберусь».
Мне он позвонил в 1:45 по немецкому времени, а в 3:05 его нашли мертвым на автобане в 13 километрах от города… Что произошло за 80 минут, неизвестно. Я узнала об этом, когда утром позвонила на Viber и включила видеосвязь. Поднял какой-то мужчина и начал говорить: «Полис Берлин, полис Берлин». Я ничего не поняла и перезвонила другу Сергея. Тот, видимо, на английском поговорил с полицейскими, и они рассказали ему о случившемся.
В Вильнюсе Сергей должен был встретиться со своим другом (не тем, что в Дании), который находился там. Мужчина был на машине и обещал, что вместе они поедут из Литвы в Беларусь. Родственники Сергея говорят, что в переписке с другом он упоминал, что у него с собой только €400.
— Друг из Дании сказал, что у него при себе было примерно €1000, однако в переписке с другом из Вильнюса мой муж написал: «У меня всего €400». Кроме того, друг Сергея говорил, что у него с собой был черный рюкзак и сумка, но их не нашли — только паспорт и телефон. Я не знаю, что произошло…
После сообщений о случившемся Виктория попыталась забрать тело домой, но оказалось, что все не так просто. Она до сих пор ждет разрешения на вывоз — пока безрезультатно.
— В Германии так долго тянут… Я не знаю, что мне потом хоронить и что сказать ребенку. В посольстве ничего не говорят, потому что идет расследование, в полиции тоже ничего не сообщают. Я сижу и ничего не знаю, а время идет. Мне потом отдадут какой-то пепел… И что я скажу дочери? Я хочу его похоронить как человека и готова оказать полиции любую помощь. Им нужны были волосы для экспертизы — я их отправила. Не могу понять, почему они не могут идентифицировать его личность по пальцам: он же получал шенгенскую визу.
Сейчас в Германию для опознания тела готов вылететь племянник Сергея, у которого есть виза. Прокуратура Берлина должна была дать разрешение на эту процедуру. Сама Виктория не может вылететь из-за срока действия паспорта и отсутствия визы.
— Если бы я знала, что все так затянется, то в тот же день пошла бы и сделала новый паспорт и визу. Сначала мне сказали, что голова у него в порядке, и проверяли его фотографию в паспорте. Я думала, что сейчас они все проверят и мне его отдадут, а тут началась тягомотина… Когда прокуратура даст разрешение, неизвестно. Дни идут… Как мне его хоронить? Потом надо будет, я визу сделаю, поеду к ним и все расскажу и покажу, только отдайте мне его сейчас! Для чего им тело 20 дней держать?
Сначала мне сказали, что его сбила машина. Но как он мог оказаться в три ночи на автобане? Не пешком же он пошел… Там машины с такой скоростью носятся! Я не знаю, что мне думать. Но больше всего я хочу его сюда вернуть и по-человечески похоронить. Пускай они мне его отдадут и расследуют дальше… Зачем им так надолго тело?
«Нормальную работу он не нашел и устроился на „черную“»
Мы связываемся с другом Сергея — последним из знакомых, кто видел мужчину. Он уже четыре года живет в Дании, а с Сергеем дружит с детства.
— Он поехал сюда (в Данию. — Прим. Onliner) искать работу и был здесь. В Беларуси у него не было работы. Я ему говорил: «Приезжай, поищем здесь». Тут сложно было с работой. Он нашел только «черную» и там работал. Официальную работу найти было сложно, потому что требуется язык. Жил Сергей со мной. Побыл два месяца, с работой было сложно, и домашние его звонили, звали домой. За пять дней до случившегося он сказал мне, что едет в Беларусь. Я его отговаривал, потому что понимал ситуацию, пытался как-то поддержать, но он все равно поехал. С собой у него было около €1000 — это все, что у него осталось от заработков.
В тот день со мной с утра связалась его жена и сказала, что ей позвонила немецкая полиция. Говорит: я не понимаю, что они хотят. Я им перезвонил, поговорил с полицейским. Как я понял, он сказал, что его сбила большая машина… Вы знаете, это очень странно. У него был куплен билет до Вильнюса, а в Берлине должна была быть только пересадка. Грубо говоря, он должен был просто пересесть из одного автобуса в другой, а как он оказался на автобане — это большой вопрос. С собой у Сергея были большая черная сумка и рюкзак с личными вещами, а полицейские говорят только про паспорт и телефон: ни денег, ни сумок не обнаружили. Брату он сказал, что едет в аэропорт… Но зачем? Я перезванивал в полицию, но там ничего не сообщают. Говорят только, что идет расследование.
На сайте полиции Берлина есть краткий пресс-релиз, в котором сообщается о случившемся и поиске свидетелей происшествия.
«Для изучения обстоятельств, связанных с обнаружением мертвого человека, следователи продолжают искать свидетелей случившегося. Согласно текущему состоянию расследования, 40-летний человек прибыл 6 ноября 2018 года, вероятно, из Дании в Берлин и хотел отправиться в 22 часа другим автобусом в Вильнюс (Литва). Примерно в одиннадцать часов вечера он позвонил своему брату и сообщил о том, что пропустил свой автобус и теперь пытается отправиться в Минск. Около 2:20 водитель заметил пешехода на BAB 117 в направлении Шонефельдер Кройц и предупредил полицию об экстренном вызове. В следующие десять минут 40-летнего мужчину полностью или частично переехали белый фургон, синий BMW и грузовик. Водители этих транспортных средств уже обратились в полицию и были опрошены. Поскольку незадолго до случившегося и после этого еще нескольких транспортных средств, должно быть, проезжали через место происшествия, следователи продолжают искать важных свидетелей.
Должностные лица службы дорожного расследования спрашивают:
- Кто ехал 7 ноября 2018 года в период с двух до трех часов ночи по BAB 117 с улицы Am Seegraben?
- Кто видел человека или людей на этом участке шоссе или неподалеку?
- По словам свидетелей, через место происшествия должны были проезжать темный грузовик или фургон. Кто может предоставить информацию об этом автомобиле? Водителю этого автомобиля предлагается обратиться к следователям дорожного движения.
- По словам жены погибшего, он, как говорят, нес черную дорожную сумку и черный рюкзак, которые не были найдены на месте происшествия. Кто может предоставить соответствующую информацию?
Пожалуйста, обратитесь в службу расследования дорожного движения Пятого полицейского управления на Wedekindstraße 10 по телефону (030) 46-64-57-28-00 или в другой полицейский отдел».
Первый отчет полиции о случившемся, опубликованный 7 ноября 2018 года, выглядит так: «Следователи дорожного движения ищут свидетелей. Причины несчастного случая сегодня утром в Бонсдорфе все еще не ясны. Около 3:10 водитель грузовика предупредил полицию по BAB 117 в направлении Шонефельд Кройц о том, что видел там лежащего на дороге человека без признаков жизни и безуспешно пытался объехать тело. Местные спасатели констатировали смерть 40-летнего мужчины. Следователи в настоящее время предполагают, что 40-летний человек был ранее сбит по крайней мере одним неизвестным транспортным средством».
«Эти вопросы решают максимум за восемь дней. Почему они так тянут?»
Чтобы тело доставили в Беларусь, Виктория обратилась в компанию «СветТайм». Ее представитель Игорь в разговоре с Onliner говорит, что впервые сталкивается с такой задержкой и не понимает, почему это происходит. В общем, слова представителя фирмы достаточно эмоциональны.
— Сложность в том, что немецкие власти по непонятным причинам удерживают тело нашего гражданина. Из своего опыта могу сказать: больше, чем восемь дней, тело никто не держал. Дело в том, что моя заказчица связывалась с консулом, а она, грубо говоря, ничего не делает и не участвует в ситуации. Мы транспортируем транзитом через Беларусь и литовцев, и эстонцев, и россиян, и все это происходит просто по звонку консула или помощника посла. Такое случилось впервые в моей практике, а я занимаюсь этим восемь лет. Наш сотрудник проживает в Германии и говорит: «Игорь, это в первый раз».
Мы связываемся с коллегой Игоря Владимиром, который живет и работает в Германии и следит за развитием этой ситуации. Мужчина гораздо более сдержан и подробно объясняет суть проблемы.
— Тело не могут вернуть, потому что нет freigabe — «освобождения от полиции». То есть полиция должна дать разрешение, и только после этого можно будет отправить тело. Мы связывались с полицией совсем недавно. Там говорят: «К сожалению, мы ничего не можем сделать: разрешение дает прокурор». Все просто: это криминал, поэтому они должны разобраться. По всей видимости, произошло что-то такое, где не могут найти, с чего начать, и ищут. Полиция должна разобраться, есть ли виновный в этом происшествии или это просто случайность. Никто сегодня не может осуществить отправку усопшего, потому что нет разрешения — без этой бумаги не оформят документы. Ни консул, ни любой другой чиновник не сможет ничего сделать. Как только она появится, нам перезвонят из полиции в любое время суток — мы их очень об этом попросили, — и через два-три дня тело будет в Беларуси. Такое у меня впервые: никогда так долго мы не ждали. Но как бы родственники ни бились, ничего никто не сможет сделать. Говорю вам об этом из собственной практики.
Консул Беларуси в Берлине Андрей Кожан рассказывает об обстоятельствах этой истории:
— На данный момент продолжает осуществляться судебно-медицинская экспертиза. По-прежнему следователем, который ведет это дело, гарантировано: как только она будет завершена, незамедлительно будет информировано консульство. Эту информацию имеют родственники погибшего. Также родственники уведомлены о том, что признано нецелесообразным прибытие на опознание родственников до того, как завершится экспертиза. По какой причине было принято такое решение, мне неизвестно. Судебно-медицинская экспертиза — это внутренняя процедура, которая регулируется в том числе прокуратурой и полицией. Полиция, кроме прочего, упоминала, что они не могут сориентировать по каким-то даже примерным срокам, и ссылалась на опыт происшествий подобного плана. Сейчас единственный вариант — ждать. Полиция поясняет, что экспертиза может быть завершена в ближайшее время, а может растянуться на достаточно длительный срок. Чисто по-человечески родственников понять можно, но тем не менее… Вмешаться в проведение судебно-медицинской экспертизы мы не можем.
В МИДе в курсе сложившейся ситуации и объясняют все примерно так же.
— Нашего гражданина сбил автомобиль. Тело немецкие власти выдают только после того, как проведут идентификацию личности, — это стандартная процедура. Постоянно эту ситуацию отслеживает наше консульство в Берлине, его представителям полиция сообщает, что до сих пор проводится процедура идентификации тела. Есть обстоятельства, в связи с которыми эта процедура затянулась. Они должны подтвердить, что это действительно гражданин Беларуси и действительно тот человек, про которого и мы, и они думаем. Насколько мы знаем, сейчас проводится ДНК-анализ. Как только процедура завершится, нам немедленно сообщат о том, что тело можно забирать.
У нас есть похожая история. Она, к сожалению, произошла в тот же день, 7 ноября. В Хургаде наша гражданка выпала с балкона отеля и разбилась насмерть. Египетские судмедэксперты тоже до сих не выдали тело, потому что пока сотрудники полиции уточняют характер смерти: у них есть предположения, что смерть могла быть насильственной. Тело до сих пор не выдали родственникам. То есть случай в Берлине, к сожалению, не единичный.
Чтобы понять, насколько может затянуться экспертиза, звоним в Государственный комитет судебных экспертиз.
— Если тело изменено до такого состояния, что его невозможно опознать по фотографии или непосредственно в морге, то проводится генетическая экспертиза, чтобы идентифицировать личность человека. У нас такие ситуации тоже бывают, например при пожарах. Как в таком случае можно доподлинно установить, что паспорт принадлежит именно этому человеку? Это ведь невозможно. Вообще, судебно-медицинская экспертиза проводится, как правило, в срок, не превышающий 30 дней, а срок выдачи тела в каждой конкретной ситуации зависит от множества факторов. Если речь идет об уголовном процессе, как в этой ситуации, орган, ведущий процесс, решает вопрос с выдачей тела и прямо в постановлении о назначении судебно-медицинской экспертизы указывает, разрешает ли он выдать это тело и в какой срок. Назвать какой-то конкретный срок невозможно: это индивидуально в каждом случае. Но в данной ситуации нет ничего экстраординарного. Мы же не знаем всех обстоятельств и состояния этого тела, в том числе лица. В случае малейших сомнений органы внутренних дел будут устанавливать личность погибшего с вероятностью, близкой к 100%. Люди ведь хотят быть уверены в том, что они хоронят своего родственника, а не третье лицо. Работа немецкой полиции в данном случае в том числе на это и нацелена.
Очевидно, что в этой истории слишком много пробелов и вопросов, на которые пока нет ответов. Почему Сергей не успел на автобус в Вильнюс? Сколько денег у него было с собой на самом деле? Как он оказался на автобане в 13 километрах от Берлина? Что там произошло? В действительности ли найденное тело — это Сергей? Куда пропали вещи, которые были у него при себе? Почему прокуратура посчитала нецелесообразным вызывать родственников на опознание тела? Но у Виктории пока два самых главных вопроса: как похоронить мужа и что сказать дочери? И на эти вопросы полиция не ответит.
В тему:
