Захар (имя изменено) – парень из Беларуси, который однажды решил бросить всё и поехать служить в Французский Иностранный легион. О своём выборе он не жалеет – особенно когда слышит про белорусскую армию. KYKY попросил Захара честно рассказать о своей службе. Текст посвящается официально опубликованному новому закону о белорусском призыве, в котором государство закрепило свою волю: армия теперь важнее карьеры и образования. Сравните эти условия с легионом, в который люди из разных стран идут добровольно.
Для справки: Французский Иностранный легион входит в состав сухопутных войск Франции и комплектуется в основном из иностранцев. В августе 1914 года пять маршевых полков Иностранного легиона насчитывали 42 883 добровольца из 52 национальностей. К 2009 году их стало около 7500 человек из 136 стран. За последние десять лет цифра не сильно изменилась.
История одного «уклониста»
Впервые словосочетание «иностранный легион» я услышал в песне. Тогда я подумал, что это организация, которая воюет в Сирии, и не придал особого значения. Учился тогда в университете, перспектив никаких не было. Второй раз я услышал это словосочетание от соседа. Он спросил, все ли у меня в порядке с зубами: чтобы попасть в легион, должны быть хорошие зубы. Я погуглил и понял, что готов туда пойти. Надо было хоть куда-нибудь податься – я выбрал легион. Начал смотреть, что нужно для отбора: физическая подготовка, собеседование. Через полгода, когда у меня были каникулы, я взял визу – она делается 2-3 дня – и поехал во Францию. Мне уже было плевать на универ, потому что в итоге я прошел в легион.
Мои родители нормально отнеслись к этому. Сначала я только матери сказал, что поеду сюда. А когда поступил – тогда уже и отцу. Он признался, что и сам в молодости хотел податься туда. Кстати, он служил в Печах в 90-е – это и сейчас-то не самое лучшее место, а тогда – я вообще молчу.
В итоге человек, который слушал скримо, гонял по вегану, одевался, как пугало, в непонятные шмотки, вдруг стал бритоголовым десантником, бегающим по горам с автоматом и поедающим мясо.
Армия, куда люди идут сами
Ты приезжаешь на вербовочный пункт с паспортом и визой. C собой у тебя мыльно-рыльные принадлежности, несколько маек, нижнее белье и все в таком духе. Кроме обычного собеседования, вам предложат пройти тесты на физическую подготовку: минимальное количество подтягиваний – что-то около семи. Дальше – тесты на уровень интеллекта и беседа с психологом. Одним из наиболее важных этапов отбора является медосмотр, на котором отсеивается огромное количество претендентов. Причем причиной может быть незначительный сколиоз, о котором сам рекрут может даже не догадываться.
Захар в походе
Дальше – очень сложное собеседование с представителем французской разведки, которое, как правило, завершает цикл отбора. У рекрутов эта часть называется «гестапо». В задачу офицера, который изучил биографию кандидата «от и до», входит поймать его на вранье, а также выяснить уровень психологической устойчивости сидящего перед ним человека.
Дальше тебе выдают форму, отправляют в Руж – и ты несколько недель подготавливаешься к «учебке». После прохождения всех тестов подписываешь контракт, тебя страхуют и выдают новое имя и фамилию.
Ты на год сдаешь свое свидетельство о рождении и документы, но потом можешь их вернуть – это традиции, чтобы тебя, чуть что, не нашли. Если кто придет и скажет: «Дайте нам Ваню Петрова» – они скажут, что у них такого нет.
Сюда не так уж легко отобраться – проходит один из восьми. Кстати, во Французском Иностранном легионе нельзя служить девушкам – наверное, это всё традиции, потому что в регулярной армии можно.
Обучение ты проходишь четыре месяца. Потом отправляют в боевые полки. Я пошел в парашютисты – этот полк считается самым сложным. Однако, если ты говоришь в «гестапо», что хочешь в парашютисты, то, скорее всего, ты сюда попадешь. В целом, я этого и хотел – проверить себя.
Захар у Эйфелевой башни
В легионе есть стажи. В короткий срок ты можешь сдать на водительские права, стать охранником, дайвером и потом на гражданке работать по этим специальностям.
Кстати, есть традиция: тот, кто на первом месте заканчивает промо (двухнедельный курс обращение с парашютом), должен переспать с проституткой Лореной. Возраст её уже перевалил за 60.
День из жизни легионера
Распорядок дня в учебке и легионе не сильно отличается. Просыпаешься в пять утра, душ, следом спорт, потом завтрак.
Тут тоже есть тупые за*бы [правила]. Например, тебя заставляют драить казарму с большим походным рюкзаком на спине, камуфляжем на лице и в каске. Ну или ты гладишь свою парадную форму. На рубашке много линий: слева и справа по три, а на спине – две горизонтальные и три вертикальные. Это довольно сложно выгладить.
Огрехи здесь называются бананами. За бананы ты в основном отжимаешься – самое излюбленное наказание. А драки пресекаются довольно сильно. Если ты в учебке с кем-то подрался, вас могут привязать друг к другу. Будете вместе ходить в наручниках несколько дней или недель: в прямом смысле будете жить эту неделю вместе. Поэтому драк нет. Возможно, из-за дедовщины как-то могут бить – но и то, думаю, в белорусской армии бьют куда больше, чем в легионе.
Наказания бывают самые разные. Зависит от фантазии того, кто наказывает. Тебя могут заставить делать уборку и затем говорят переодеться в спортивную форму. А форма в основном белая: белые шорты, белая майка. После чего заставляют ползти по-пластунски по свежеубранному полу. Ты, естественно, становишься весь вымазанным. И тебе задают вопрос: «А чего это ты, пацан, так плохо уборку сделал? Давай заново». Если засунешь носки в берцы, то могут любезно попросить засунуть их себе в рот, а потом зайти в комнату каждого и поздороваться. Или, например, у нас был парень в учебке – он сломал ногу на марше, но мы тогда ещё не знали, что она сломана. И вот каждый день его по больной ноге бил один человек, а на построение мы всегда бежали вместо того, чтобы идти.
У меня не просто так закрытый профиль в Instagram. У парашютистов есть прикол: если твои фотки находят в открытом доступе и там видно твое лицо, то ты попадаешь в «тюрьму»: находишься у своей части на общественных работах и отрабатываешь срок – 20 или 30 дней.
Периодически у нас изымают телефоны, чтобы мы в них не сидели. Но мы и так ими особо не пользуемся – времени нет.
Да, здесь есть дедовщина, особенно в парашютном полку. Но не такая, как в белорусской армии. И тут ее уже не так много, как раньше – тенденции меняются. Но тебя часто заставляют писать объяснительные. За ночь можешь написать 50 объяснительных: например, потому что не побрился.
Легионер должен знать много вещей: характеристики, сборку/разборку и название всех деталей оружия, с которыми работаешь (а их девять-десять); топографию, радио, боевую тактику, взрывчатку, ночную оптику; имена всех кадров (офицеров); песни легионерские; оказание первой медицинской помощи; правила обращение с оружием; историю легиона и традиции, и много чего еще.
У нас под кроватями есть маленькие шкафы. Туда иногда могут закинуть мелких непальцев (имеется в виду народ Непала – прим.), и они там спят. Еще есть традиция в легионе – presentation. Когда только приходишь в свою роту, ты должен презентоваться для капралов: тебе дают каску, в которую помещается три литра пива, и ты должен выпить его за раз – пьешь, блюешь и пьешь дальше. И так несколько касок. Насчет алкоголя – тут это нормально, но после рабочего дня. После шести ты можешь прийти в клуб и пить. Ну и, насколько я знаю, тут много парней употребляют наркотики.
Кто будет воевать
Отпуск у парашютистов два раза в год, в сумме – семь-восемь недель. В отпуске я в основном ничего не делаю: валяюсь на кровати, потому что валяться на кровати в легионе – непозволительная роскошь. Если ты молодой, то днем тебе нельзя лежать. Когда становишься постарше, появляется сиеста – тогда ты можешь поспать час после обеда. А так у тебя времени нет: ты постоянно убираешься.
Фото носит иллюстративный характер
Средняя зарплата в Легионе – 1300 евро, а у парашютистов – две штуки. Нам доплачивают за прыжки: прыгнуть мы должны минимум шесть раз в год. На самом деле, это немного: ты можешь спокойно отпрыгать их за два дня – это недалеко от военной части.
Официальный язык здесь французский. Но понятно, что я тут как русскоязычный, разговариваю с украинцами, с русскими, с молдаванами по-русски. Здесь много украинцев: один-два из десяти легионеров обязательно будут украинцы. У меня появилось уже довольно много друзей, и все они русскоязычные. А из Беларуси я встречал человек 8-10. В Беларуси город легионеров – это Кобрин: больше всего людей приезжает оттуда.
Ты можешь пойти в легион и не зная французского языка, но это будет сложно. Я рекомендую хотя бы полгода-год подучить французский – жизнь потом будет в несколько раз проще. Хоть все тесты и выдаются на твоем языке, да и психолог с тобой общается тоже на твоем. Всё же все понимают, что ты языка не знаешь – это нормально.
Людей сюда приводят деньги и гражданство, это самая популярная мотивация. Если приезжают какие-нибудь американцы, канадцы, то понятно, что у них проблемы с законом в своих странах.
Больше им нет смысла сюда ехать. Деньги они и там могут заработать. Потому сброда тут хватает: есть люди самых разных мастей.
Я могу претендовать на гражданство. Конечно, его не дадут с первого контракта. А первый минимальный контракт подписывается на пять лет. После этих пяти лет тебе дадут вид на жительство на десять лет. А вот гражданство получить можно только спустя восемь-девять лет службы.
Ты заканчиваешь учебку и идешь служить в своем режиме: парашютист ты там или кавалерист. У тебя есть кампания, и ее отправляют на миссии. Могут отправить в Новую Каледонию или в Кот-д’Ивуар. Некоторых моих знакомых отправляли, но там ничего особенного – все вернулись живыми. Редко кто умирает.
Легионер на танке в Кот-д Ивуар. Фото: Reuters
Нас отправляют воевать, но редко. Например, сейчас в центральной Африке проходят боевые действия. Я бы не сказал, что там прям война, но стычки происходят. Пару дней назад взорвали машину, и там пострадали французские военные – но они были из регулярной армии. Меня еще не отправляли – может, потом отправят. Не знаю, смог ли бы я убить человека. Думаю, что нет. Но всё зависит от обстоятельств: дезертировать или убить.
Для служащих нашей части закрыто много мест, поскольку слава о ней давно известна во Франции. Как-то раз зашли мы в бар, а официант сказал, что нам вход воспрещён. Еще мне рассказывали, что раньше регулярная армия отказывались делать с реповцами (парашютные – прим. KYKY) учения, говоря «мы с этими больными не хотим делать учения». Но вот в Африке, когда начинаются военные стычки с аборигенами – они бегут и бросают свое оружие. И кто из французской армии едет туда разруливать ситуацию и собирать их оружие?
Чем легион отличается от белорусской армии
Я не вижу смысла служить в белорусской армии. Думаю, это такой же геморрой, как и здесь, только тебе за это еще и не платят. Лучше пусть мне тут голову морочат за две штуки евро, чем там и бесплатно.
Про новые законы об отсрочках в Беларуси я думаю лишь одно: хорошо, что я пошел в легион.
Вообще, армия – это неплохой жизненный опыт, но когда тебе за него не платят, ты просто теряешь полтора года своей жизни. Тем более, служба в легионе и в нашей армии отличается: тут все достаточно разнообразно. Последний поход, когда мы ходили по горам, был на 25 километров. У тебя с собой 8-10 литров воды, спальный мешок, автомат. К тому же тут я пострелял из многих видов оружия, много всяких военных штук сделал. Как мне один пацан рассказывал, что он служил в десантных войсках – и ни разу с парашютом не прыгал, не стрелял. Какая это армия, если ты держишь автомат раз в год?
Но даже здесь сильно ощущается деградация. Когда я поступал в легион, думал, что буду спортом заниматься, буду изучать язык, развиваться как человек. Но после своей службы понял, что всё очень плохо, а потом будет становится только хуже. Ты реально тупеешь, становишься более замкнутым, злым. В тебе вырабатывают агрессию. Тебя постоянно прессуют, чмырят и ментально давят – вот и вырабатывается злость. Один парниша мне рассказывал, что когда он приехал в отпуск, конфликтнул с каким-то парнем, бросился на него и начал грызть ему горло от злости. А парень-то совсем адекватный, мы с ним нормально общались. Многие просто не выдерживают прессинга. Среди парашютистов больше всего дезертиров: так прессуют, что многие все бросают и убегают. Как правило, не возвращаются. Никто их не привозит назад. Да, потом для них вход во Францию запрещен, но больше никаких последствий.
Каждый ломается по своему. У меня был один знакомый: когда мы были в учебке, он говорил, что хочет почувствовать себя мужиком, пройти всё это, закалиться. Но когда его потом месяц прессовали… Тебя просто избивают, а ты не можешь дать сдачи – понятно, что люди ломаются. Они не понимают: за что? Не видят смысла там находиться и сваливают.
Думаю, армия может сделать из пацана мужика. Когда ты проходишь весь этот прессинг, на воле потом намного легче дышится. Это как утяжелители: ты ходишь с ними пять лет, а потом снимаешь – и понятно, что ты совсем уже другой человек. В этом плане ты улучшаешься. По крайней мере, головой. Я не говорю про интеллект, изменения происходят именно ментально: ты меньше чего-то боишься в жизни.
Я не слышал о суицидах в легионе, потому что у тебя есть альтернатива – дезертировать. Ты просто убегаешь, покупаешь билет на самолет или на паром и сваливаешь. Но до 27 лет я не собираюсь возвращаться в Беларусь.
Знаете, у Егора Летова была очень крутая цитата: «Почему они прыгают с парашютом, почему они идут в наёмные солдаты в экстремальные точки? Ради определённого праздника, ради праздника с большой буквы. Праздника экстремально-экзистенциального, мистического праздника. Потому что если Праздника нет, то и эта жизнь на*** [к черту] не нужна!»
Статья 133 УК РБ. Наемничество
Участие на территории иностранного государства в вооруженных конфликтах, военных действиях лица, не входящего в состав вооруженных сил воюющих сторон и действующего в целях получения материального вознаграждения без уполномочия государства, гражданином которого оно является или на территории которого постоянно проживает (наемничество), – наказывается лишением свободы на срок от трех до семи лет со штрафом или без штрафа.
Статья 3613 УК РБ. Участие на территории иностранного государства в вооруженном формировании или вооруженном конфликте, военных действиях, вербовка либо подготовка лиц к такому участию
1. Участие гражданина Республики Беларусь или постоянно проживающего в Республике Беларусь лица без гражданства на территории иностранного государства в вооруженном формировании одной из противоборствующих сторон, а равно участие в вооруженном конфликте, военных действиях без уполномочия государства и при отсутствии признаков преступления, предусмотренного статьей 133 настоящего Кодекса, – наказываются ограничением свободы на срок до пяти лет или лишением свободы на срок от двух до пяти лет.
2. Вербовка, обучение, иная подготовка либо использование граждан Республики Беларусь или постоянно проживающих в Республике Беларусь лиц без гражданства для участия на территории иностранного государства в вооруженном формировании одной из противоборствующих сторон, в вооруженных конфликтах, военных действиях, а равно финансирование или иное материальное обеспечение такой деятельности при отсутствии признаков преступления, предусмотренного статьей 132 настоящего Кодекса, – наказываются лишением свободы на срок от пяти до десяти лет.
