Скрип тормозов, едва ощутимый толчок. Двери еще закрыты, тамбур набит до отказа. В эти секунды в окнах появляются странные существа неестественно ярких цветов: розовые крокодилы, бирюзовые гиппопотамы, голубые обезьяны. Они трясутся и подпрыгивают в чьих-то руках, просятся к вам на ручки, буквально штурмуют вагоны в надежде быть купленными. Это абсурдное, неожиданное и даже немного пугающее представление могут помнить многие из вас, кто хоть раз бывал в этих краях. Потом всё одномоментно закончилось: всех продавцов прогнали с вокзала, а искра знаменитой жлобинской игрушки навсегда потухла. Отрицание, гнев, торг, депрессия — и маленькие белорусские бизнесмены наконец смирились со своей участью. На поролоновых трупиках бесформенных динозавров и непропорциональных Чебурашек начала прорастать новая жизнь белорусского предпринимательства. Окунаемся в уже не столь дивный, но совершенно новый мир города суровых металлургов, игрушечных магнатов и бизнесменов новой волны.
Немного уныния
К семи утра армия плюшевых медведей уже расходится по казармам: покупателей все равно нет, чего зазря мех морозить? Рынок наполовину пуст. Оставшиеся продавцы курят, пьют кофе, переминаются с ноги на ногу. Кроме них, тут только мы и нездоровая старушка, кричащая мне в ухо про Ветхий Завет. В другое ухо жалуется женщина-продавец.
Когда-то игрушечный бизнес был визитной карточкой Жлобина — каждый третий здесь занимался пошивом и продажей, каждый четвертый на этом разбогател (по материалам статистических данных бабушек из дома неподалеку).
Потом меховая фабрика начала неизбежное падение в пропасть, китайский рынок не оставил ни шанса на выздоровление, российские перекупы отвернулись, бизнес размяк. На базаре остались только самые стойкие или терпеливые.
Мы пробираемся сквозь медвежью орду: выжить в этой войне получилось только у них — они, наверное, милее. Продавцы ведут себя как продавцы и говорят только о плохом. Возможно, потому, что так оно и есть.
Сегодня они начинают работу затемно, примерно с четырех утра. Может, из-за привычки со времен торговли в вагонах, а может, игрушки лучше выглядят в темноте. Закрываться рынок начинает в восемь-девять часов утра. К семи, то есть под конец рабочего дня, собираем статистику о продажах. Считать оказывается несложно даже гуманитарию: никто ничего не продал. Вообще.
А если бы и продал, вряд ли бы сильно обрадовался. Говорят, на самой маленькой игрушке можно заработать 20—30 копеек. На медведе-короле — доллар или максимум два. Бывшие бизнесмены винят китайцев, городские власти, фабрику, милицию, правительство, покупателей, поставщиков, производителей — ждем, пока какие-нибудь террористы возьмут на себя ответственность за происходящее.
Один из самых молодых людей на рынке говорит, что жлобинская игрушка доживает последние деньки — к следующему приезду всего этого может не быть.
Он работает с игрушкой много лет. У них это семейное. Его родители арендовали помещения на фабрике, работают вместе с ним. Утром он стоит на рынке, потом идет в цех, где шьет до позднего вечера, — и так по кругу. Парень говорит, «по пятьсот» на этом уже не заработать. Хотя когда-то и вопроса такого не стояло.
Мы выходим с пустеющего рынка и оказываемся на развилке между двумя тропами. Первая ведет в мир отчаяния и провинциальной депрессии, вторая — на прогулку по обновленному и живому городу с хорошей базой. Таких троп здесь, как и в любой точке планеты, тысячи. Мы выбрали ту, где все еще платят деньги.
Мегазавод
А платят здесь в первую очередь на БМЗ. Белорусский металлургический завод по-прежнему считается одним из главных государственных налогоплательщиков и периодически вытягивает Жлобин на первые строчки топа самых богатых городов страны, давая рабочие места 11 тыс. человек.
Еще в 2012 году благодаря ему средняя зарплата по городу достигала $600 (в рублях, конечно, но так считать удобнее). Говорят, тогда молодые специалисты шли на завод с намерением получать $1000. У некоторых получалось.
Мы едем на клубы пара и безошибочно упираемся в ждущего нас сотрудника «по работе с молодежью». Андрей говорит, что сегодня совсем неестественных для Беларуси зарплат ждать не стоит, но платят по-прежнему очень и очень неплохо. Мало какая провинция может похвастаться заветными «по пятьсот». А здесь, говорят, можно получать и больше, не будучи большим и важным начальником.
Сейчас на заводе новый генеральный директор. Работники смену руководства приняли без особых эмоций: народу главное, чтобы зарплату не жалели да платили вовремя.
— Зарплаты на фоне всех остальных хорошие. Так, за 7 месяцев 2019-го средняя зарплата на БМЗ составила более 1600 рублей. Но нужно понимать, что у кого-то она может быть выше, а у кого-то ниже. Все зависит от профессии, стажа, разряда и т. д.
Позже нам много раз подтвердят, что на заводе все относительно хорошо и работникам в нынешних обстоятельствах жаловаться просто непозволительно. Но заводом жизнь здесь не ограничивается.
Рассмешить президента
Попасть в богатую и здоровую Беларусь бывает крайне непросто: человека без четких целей и ориентиров быстро засасывает в водоворот маленьких зарплат, плохого настроения, ворующего начальства и вечной осени. Чтобы не утонуть, ступать по городу лучше с проводником. Нашей провожатой стала самая веселая девушка в Жлобине.
В 2013 году Марина Барискова победила в популярной украинской программе «Рассмеши комика» (веселила она господина Зеленского, который после этого стал президентом Украины — возможно, это как-то связано). 26-летняя девушка вышла на сцену юмористического шоу в образе «училки», обаяла судей, развеселила своими шутками зрителей и выиграла 50 тыс. гривен. Потом она была замечена в российском «Comedy Баттле» (там она вышла в полуфинал), ее пригласили вести новогодний огонек на ОНТ и рубрику в юмористической программе на этом же канале. Мы однажды подробно рассказывали обо всем этом.
Сейчас Марина сидит в декрете с полугодовалым малышом. Ну как сидит — скорее бегает. Наверное, потому она такая же веселая, как и раньше.
Мы встречаемся с Мариной под железным грибочком возле пышного стеклянного новостроя, который соорудили к «Дожинкам». Зачем их проводили, в городе никто не понял, зато теперь здесь аккуратно и красиво. Провели — и ладно.
С Мариной мы встретились не только из-за ее чувства юмора. Ее главное (для нас) преимущество заключается в том, что она знает всех оптимистов в округе. Для каждого из них она делала рекламу, проводила мероприятия или помогала с открытием. Лучше, чем она, Жлобин здорового человека не знает никто.
— За последние три-пять лет у нас много всего открылось, многое поменялось. Наверное, потому, что наконец начали возвращаться талантливые люди. Сейчас молодежь стала понимать, что необязательно жить в Минске — можно приехать в Жлобин и здесь чего-то достичь. Мне кажется, это так.
К тому же все ездят, смотрят, как другие города преображаются, что-то подмечают. Минск ведь не был таким крутым. Он классным стал за последние лет пять-десять. А мы от Минска недалеко.
— Часто наличие крупных градообразующих предприятий не дает развиваться бизнесу. Если на заводе работает половина города и там хорошо платят, люди не хотят шевелиться и тихонько сидят на зарплате. У вас почему-то не так. Может, на заводе все же не так сладко?
— Думаю, да. Там всегда было волнами: то хорошо, то плохо. Мне в детстве, классе в восьмом, родители сказали: «Вот пойдешь в техникум металлургический, а потом на завод. Классное будущее, чего ты выпендриваешься?» Но я еще тогда ответила: «Мама, я никогда в жизни не буду работать на заводе». Сейчас мне 31, и я пока держусь.
Да, крупное предприятие — это классно, оно держит инфраструктуру, оно дает людям работу и зарплату. Да и завод наш входит во вкус и начинает немножко иначе себя позиционировать — это даже по организации их мероприятий видно. Да вспомните хотя бы их «голый» календарь. Но в нашем городе есть много крутых талантливых людей, которые стремятся делать что-то свое.
У нас даже кавээнщиков столько, что между нами уже какие-то терки начались. Это для такого маленького города удивительно, мало где так же бодро. И это с учетом того, что у нас ни одного универа нет.
Со стороны кажется, что Марина искренне любит этот город. Врать ей незачем, вряд ли она ангажирована горисполкомом или находится под подпиской о неразглашении городских проблем. Наверное, городской патриотизм и правда находится на подъеме.
Марина выдает нам заверенный список всех самых общительных молодых предпринимателей в Жлобине. Как ни странно, все они соглашаются пообщаться — это хороший знак с учетом всеобщей белорусской закрытости.
Володя
Мы едем в одно из самых нетипичных для белорусской провинции мест — в модный барбершоп, который только-только открылся. Само его наличие уже говорит о многом.
Его открыл Володя — молодой парень родом отсюда. Говорит, пока о результатах судить рано, но интерес у народа явно есть.
— Вот на террасе мой партнер стоит. Он года три или четыре стриг друзей дома. Я ему давно предлагал барбершоп открыть, но он сидел на своем заводе и все боялся. Но потом я его тупо перед фактом поставил: сказал, что буду сам открывать и всех его клиентов переманю. Он сломался, — смеется Володя.
Ребята нашли помещение, сделали современный ремонт, позвали друзей и открылись. Сколько потратили, Володя не признается.
— Ну тысяч тридцать в ремонт вложили?
— Тридцать нет, но близко к этой цифре, — выуживаем у бизнесмена хоть какую-то цифру.
Стрижка здесь стоит 20 рублей — намного дешевле, чем в столичных барбершопах, но не так уж мало для белорусской провинции.
— Вчера на заводе был аванс, и мы за день бахнули 21 стрижку. А до этого человек по пять-шесть в день приходило. Вот так здесь все устроено, — улыбается парень.
В бизнесе Володя уже давно. После института он решил вернуться в родной город и открыл мастерскую по ремонту компьютеров. Дело пошло, у Володи появился филиал в Гомеле, потом в Бобруйске, потом в Могилеве. Сейчас дела с этим направлением идут не очень, но он все еще на плаву.
В прошлом году предприниматель решил ворваться еще и в мир бизнеса детских развлечений. Теперь у него 50 «квадратов» с веселым интерьером и кучей LEGO.
— Мы нашли чувака из Минска, у которого вся квартира была в LEGO. Его даже девушка из-за этого бросила. Выкупили у него все, докупили еще и сделали развлекательную комнату. Родители приводят сюда детей, с ними занимается педагог. Это так, на пару часов оставить и поехать по делам. Честно говоря, работаем почти в ноль, потому что чек очень маленький. Но работаем.
Знаешь, я бы мог сидеть ровно со своими компами и получать тысячу рублей в месяц. Но надо же крутиться. Люди, наверное, скажут, что я тут царек местный, но у меня на самом деле сейчас денег вообще нет. Дом строю, кредиты отдаю. Да у меня ж два последних бизнеса — кредитные. Все, что получил, в банк отнес. Но сейчас барбершоп пойдет — разбогатеем! — снова смеется Володя.
Платья
Мы отправляемся в один из спальных микрорайонов. Подъезды серой потертой панельки вызывающе выкрашены яркими красками, которые выбиваются из общей серости. В одном из них живет Ксения. Она тоже выбивается.
Недавно она создала собственную линейку одежды, которая неплохо продается. Женщина шьет белые рубашки с узнаваемыми авторскими рисунками, которые делает вручную. Местным нравится.
— Шить я мечтала с детства, но родители мой выбор не одобряли. Мама очень хотела, чтобы я была бухгалтером. Тогда было такое время, когда бухгалтеры были очень востребованны. В итоге я получила диплом, положила его на полку и пошла учиться дальше. Поступила в гомельский лицей на портного женского легкого платья. Уже через год учебы брала заказы, — рассказывает Ксения о начале своего пути.
После учебы она двадцать лет занималась пошивом платьев по индивидуальному заказу. Открыла собственную мастерскую, наработала огромную клиентскую базу, но потом все это настолько осточертело, что женщина плюнула на все и закрыла успешный бизнес.
— У меня были собственные коллекции, после одной даже в Италию звали на конкурс, а в качестве приза обещали обучение там же. Это было после коллекции «Екатерина» — у меня были белые платья с кружевом, а девочки выходили в кокошниках с камнями. Тогда это все было в тренде. Но я не поехала. Я, кроме всего прочего, еще и мама троих детей. Я выбрала семью, — продолжает предпринимательница.
После закрытия мастерской Ксения продержалась всего три месяца и все же вернулась к занятию всей жизни: не смогла.
— Мне к тому времени уже предложили должность руководителя швейного производства. Я согласилась, пообещала себе, что больше никогда не буду работать под заказ и вообще шить не буду. Но я закрывала глаза и все, что я видела, — это платья, платья, платья. Снова начала шить.
Я прекратила работать под заказ, потому что это перестало быть интересно, и начала создавать свои линейки одежды. Сейчас делаю белые рубашки с фешен-иллюстрациями. Все рисунки создаю вручную, под каждого клиента рисую индивидуальные иллюстрации. Люди заказывают, на этом можно нормально зарабатывать, у нас много людей с деньгами, — заканчивает дизайнер.
Сейчас Ксения собрала команду инициативных ребят, с которыми планирует вывести бренд на новый уровень: сделать это полноценным бизнесом, выйти на российский рынок и продолжать заниматься любимым делом. «Такие у нас мечты», — скромно улыбается жлобинчанка.
Семья
Новая волна бизнесменов захлестнула Жлобин всего несколько лет назад. Здесь открылись новые кафе и рестораны, появились молодежные развлечения. Тут плодородная почва для предпринимательства. Дмитрий Пономарев говорит, дальше будет еще лучше.
Дима родился и вырос здесь. Сегодня он один из самых успешных людей в городе. Во всяком случае впечатление производит именно такое. В середине девяностых его отец, дед и бабушка решили открыть свое дело и пробовали продавать буквально все: кухни, диваны, шубы. Но выстрелили в итоге самые обычные фрукты.
— У нас были «Жигули» «семерка». Потом отец купил ларек на колесиках. Притянули его, поставили. Отец с дедом поехали в Минск, привезли пару коробок бананов, яблок, апельсинов и сразу все продали. На следующий день притянули уже целый прицеп. Потом появился второй ларек, третий, четвертый. Стали популярны киоски на остановках. У нас в итоге порядка 10—15 по городу стояло, — рассказывает бизнесмен.
Со временем бизнес разросся, и у семьи Пономаревых появился собственный продуктовый магазин.
— Он в 2006 году открылся, когда я как раз школу оканчивал. Я в одиннадцатом классе уже работал в магазине — моей задачей было наладить автоматизацию. В то время у нас как раз становились популярными магазины самообслуживания. Мне поручили подобрать программы, оборудование, нанять персонал.
— То есть вы в 17 лет нанимали людей на работу?
— Ну да, в том числе. На самом деле я уже в 11 лет проявлял предпринимательские способности. Тогда возле магазинов бабушки продавали семечки, сигареты, сосульки из топленого сахара. Я решил тоже торговать. Покупал в ларьке жвачки, накидывал пару «зайчиков» и садился рядом с бабушками. Еще яблоки-груши собирал дома и кучками выкладывал, — вспоминает Дима.
После института Дмитрий продолжил работать с родителями. Постепенно вливался, помогал отцу вести дела. Сегодня он полноценный участник их большой команды.
— У нас семейный бизнес. Отец занимается открытием новых объектов, а на наши плечи ложится контроль за уже работающими. У нас абсолютно все общее, даже бюджет. То есть нет такого, что это мои деньги, это жены, а это отца. Просто есть бюджет на всю семью — мы так привыкли, — делится мужчина.
Недавно семья открыла современный супермаркет с полноценной кулинарией. Здесь готовят суши, пиццу, бургеры, делают выпечку и много чего еще.
В этом же здании располагается ресторан «Континент». Дима говорит, в городе заведение знают и любят.
— У нас всегда многие в Минск уезжали, но в последнее время интересная тенденция наблюдается: к нам начали не только жлобинские ребята возвращаться, но даже минчане переезжают. Раньше такого не было. Поэтому и начало столько всего открываться. Ребята смотрят, как делается в Минске, и делают то же самое здесь. Начинают шаурму крутить или хот-доги делать.
Я не скажу, что это массово, но процесс идет. Конечно, у нас многое зависит от завода, от БМЗ нашего. Пока на заводе все хорошо, в городе тоже все будет хорошо. А пока там вроде все неплохо.
Мы прощаемся с Димой и едем по очерченному местными маршруту. Как и в любом городе с хорошим достатком, здесь есть своя «Рублевка», которую в народе называют «Царским селом». В микрорайоне много неплохих домов, во дворах которых стоят старые фуры. По ним можно распознать бывших игрушечных магнатов. Если фуры нет, значит, и игрушек, скорее всего, не было.
Сегодня на игрушке уже не заработаешь, но многие из бывших бизнесменов нашли себя в других сферах. Кто-то открыл СТО, кто-то — магазинчик, кто-то — кафе. Эти люди продолжают зарабатывать и давать рабочие места тем, кому не хватило их на заводе. На трупиках плюшевых Чебурашек всё ещё делаются неплохие деньги.
